Окликни меня среди теней
Шрифт:
– Выпей, - подвинул бутылку пива.
Желудок будто подпрыгнул к горлу, Русов чуть не подавился едкой горечью.
– Нет уж, - пробормотал он и сходил за кока-колой. Джанет дала денег на мелкие расходы.
– Ишь ты, - удивился Сирин.
– Скоро совсем американцем станешь. Одну кока-колу хлестать будешь.
– Они тоже пьют, - поморщился Русов.
– Просто после вечеринки так тошно было… А ты как? Выглядишь неважно.
– Я?.. Все прекрасно, как говорят американцы. У них даже покойник в гробу, наверное, будет
Сирин в один присест опустошил бутылку, ожесточенно двигая кадыком.
– Что-то ты злой, Миша.
– Русов смаковал кока-колу, пузырьки лопались на языке, совсем как у шампанского. Со стороны телевизора заорали: забили гол, что ли?
– Тошно мне, - Сирин со стуком поставил бутылку и потянулся за другой.
– Как столпились вокруг нашего самолета в Колумбусе, да стали меня нахваливать, что ловко обошел их противовоздушную оборону, так тошно стало, Евгений! Хоть волком вой. И зачем я это сделал? Там плохо было, а здесь еще хуже. Верно говорят - от себя не убежишь.
Русов смешался, кока-кола показалась горькой во рту.
– Не переживай, - пробормотал он.
– Зато о России напомнили.
– Напомнили, это верно, - в глазах Сирина ненадолго появился блеск.
– Забегали они тут. Но мне перед своими стыдно. Ребята небось думают, что я самолет за деньги угнал, китайцам.
Сирин припал к бутылке и не отрывался, пока не выпил до дна. Вид у него уже был осовелый.
– А тут деньги предлагали?
– неловко спросил Русов.
– Ага, - Сирин захрустел чипсами.
– Но я отказался. Попросил только, чтобы разрешили жить в Америке. Да и то больше из-за тебя, хреново чувствую, что сюда приволок. Но ты приживешься. Язык знаешь, тебя тут приодели, подстригли! Еще женишься на дочке миллионера. Меня тогда не забудь, швейцаром к себе возьми.
– Ну тебя, - пробормотал Русов.
– Разве что напарником на склад удобрений, да и то если мистеру Торпу еще работник понадобится. Ты чем сейчас занят?
– Мелкий ремонт.
– Сирин взялся за очередную бутылку.
– За каждым словом приходится лезть в словарь, но инструмент и материалы здесь хорошие. Меньше халтурят, чем в России. Скоро фирму открою, назову «Русский привет».
– Все шутишь.
– Русов допил кока-колу и огляделся. Народу стало больше, разговор оживленнее, на них бросали взгляды: вряд ли часто слышали русскую речь.
Сирин поставил пустую бутылку, а две оставшихся рассовал по карманам.
– Хоть пива попью, - сказал с отвращением.
– Ладно, пошли. Мне тут не по себе, ни хрена не понимаю.
На улице Сирин свистом подозвал такси - большого жука ядовито-желтого цвета.
– Ну, ты деньгами кидаешься, - покачал головой Русов.
– А куда копить, Евгений?
– Сирин откинулся на спинку сиденья.
– И впрямь американцем становишься, они жмоты, каждый доллар считают. Ладно, показывай, куда тебя везти.
Он махнул рукой,
Он взялся за ручку двери, стараясь не моргнуть от упавшего на лицо света - женщины боялись грабителей и поставили замок со сканированием глазного дна. Усмехнулся - верят американцы во всякие электронные штучки.
Дверь бесшумно открылась.
Он пересек полутемную гостиную, поднялся в свою комнату и еще в дверях достал последнюю бутылку - надо было взять еще пару! Нашарил выключатель…
Свет не зажегся.
Он оглядел комнату, и по спине протекла ледяная струйка - над столом маячили три серых пятна.
Три лица!
Он не повернулся и не побежал - бесполезно. Вместо этого сковырнул пробку зубами и сделал глоток, не почувствовав вкуса.
– За ваше здоровье, - сказал он.
– Хотя приличные гости без приглашения не входят.
– Не паясничай, - прозвучал холодный голос со странным скользящим акцентом.
– Ты знаешь, зачем мы здесь.
– Без понятия, - солгал он, снова делая глоток и снова не ощущая вкуса.
Жаль - пиво хорошее, и никакого удовольствия. Глаза адаптировались к полутьме, и лица стали видны отчетливее - белые и одинаковые. Он попытался рассмотреть, что под лицами, но те словно плавали в воздухе. Впрочем, он знал, что не увидит ни одежды, ни оружия в руках, ни самих рук.
Лицо посередине искривилось в усмешке:
– Это плохо. Тогда ты умрешь.
Он облизнулся, от горечи пива вдруг затошнило.
– Послушайте, я и вправду ничего не знаю. Зачем меня убивать?
Словно черная пиявка проползла по лицу слева:
– Неужели ты думал, что скроешься от нас в этой паршивой Америке?
– Ничего я не думал.
– Он отхлебнул вновь и наконец-то почувствовал вкус, но это был горький вкус бессильной ярости.
– Я не крыса, чтобы от вас бегать.
– Остаток жизни можешь побыть котом, - ухмыльнулось лицо справа.
– Понежиться в собственной вилле на берегу моря. Трех юных таиландок для услуг тебе хватит? Они будут хорошо обучены.
Усмехнулись и двое других. Ухмылки плавали в темноте, словно три Чеширских кота собрались в комнате.
– Ты знаешь цену, - у лица посередине рот смыкался и размыкался как черная щель.
– Мы даем тебе время подумать. Если не скажешь, умрешь и ты, и твой спутник.
– Он тут ни при чем.
– Хриплый голос прозвучал со стороны, словно говорил кто-то другой.
– Неважно. Это заставит тебя лучше все взвесить. И не вздумай бежать или обратиться в полицию. Попадешь в такое место, где каждый день будешь молить о смерти, но она придет не скоро. А теперь до свидания.