Окликни меня среди теней
Шрифт:
Он не почувствовал ничего, но вдруг оказался лежащим на полу и недопитое пиво текло по руке. Потом опустилась тьма…
Русов поглядел, как удаляется такси с Сирином, и с вздохом открыл дверь.
Джанет оторвалась от телевизора и глянула с подозрением, но смирный вид Русова ее успокоил - даже поднялась и поставила на стол горячую пиццу.
– Как Майкл?
– осведомился Грегори.
Русов прожевал кусок пирога с сыром, вкусную штуку придумали американцы.
– Тоскует, - вздохнул он.
– Совестно,
Грегори на это ничего не сказал.
В пятницу был короткий рабочий день, и Русов впервые получил зарплату, но не наличными, как в России, а чеком. За восемь дней заработал сорок тысяч долларов, из них три тысячи ушло на федеральный налог, и еще пять составил налог Территории Ил-Оу.
Джанет отвезла Русова в банк, где миловидная девушка выдала пластиковую карточку и объяснила, как ею пользоваться: вставить в щель кассового аппарата рядом с окошком, где появлялась цена, и сказать какую-нибудь фразу, достаточно было просто разговаривать с продавцом.
– Если потеряете карточку, звоните, - кокетливо улыбнулась девушка.
– Есть такие умельцы, синтезируют ваш голос на компьютере и снимут денежки через банкомат. Дополнительную защиту не хотите?
Русов отмахнулся: какие у него деньги? А Джанет воспользовалась случаем, перевела на свою карточку долг Русова за туфли, парикмахерскую и то, что давала на мелкие расходы.
Русову стало неприятно, как скрупулёзно она все подсчитала. Вспомнились слова Сирина о прижимистости американцев. В машине спросил:
– Я заметил, что многие все равно расплачиваются наличными. Почему?
Джанет встряхнула кудрями:
– В мелких магазинах и барах владельцы предпочитают наличные деньги, так легче уходить от налогов.
Подозрительно глянула на Русова, тот улыбнулся - эка невидаль, а Джанет продолжала:
– Теперь у тебя появились деньги, так что можешь съехать от нас. Снять квартиру или комнату.
Русов растерянно поглядел на нее, об этом не думал.
– Наверное, Грегори будет скучно, - промямлил он.
– Мы даже не поговорили, как следует.
– Ему не привыкать, - пожала плечами Джанет.
– И так целые дни проводит один.
– Вот я к этому не привык.
– Русов вспомнил их переполненный дом в Кандале, и ему стало неловко: почему он обвиняет Джанет в прижимистости? Наверное, все хозяйство на ней.
Он вдруг спросил:
– А можно я буду снимать комнату у вас? Сколько это будет стоить?
Джанет на миг отвлеклась от дороги, в глазах промелькнула растерянность.
– Сорок тысяч, - немного погодя сказала она.
– Со столом. В месяц.
Возле дома стоял небольшой фургон, с веранды помахал бородатый мужчина.
– Да это же Болдуин!
– вырвалось у Русова.
– Я и забыл, что мы на охоту едем.
Он обрадовался, что в лесу отдохнет от сложностей американской
Джанет поджала губы, а Русов оживленно спросил:
– У Грегори не найдется старых джинсов и куртки? А то у меня кроме тренировочного костюма ничего нет.
Джанет нехотя пошла в дом, а Болдуин стиснул руку Русова и поинтересовался: как дела?
Русов сказал, что все прекрасно, в отличие от Сирина привык к американским приветствиям.
– Обедать не будем!
– заявил Болдуин.
– Ехать пять часов, до самых Аппалачей, перекусим по дороге. Я захватил провизию. И оружие для тебя припас, потренируешься. Палатка, спальники - все есть. Переодевайся и в путь.
Джанет отыскала для Русова старые джинсы Грегори (оказались чуть велики) и куртку. Русов сунул в рюкзак свой тренировочный костюм, наскоро попрощался с Грегори и сел в кабину.
Они поехали.
Обедали вдвоем, скучно как раньше.
– Юджин спрашивал, не сдадим ли ему комнату, - вспомнила она.
– Не хочет съезжать, не прочь поболтать с тобой. Я запросила сорок тысяч в месяц, с готовкой.
– Не много?
– покачал головой дядя.
– Хотя поступай, как знаешь. А мне любопытно поговорить с ним, странная это история.
Она убрала посуду в моечную машину, но не уселась перед телевизором: вечно эти военные фильмы, и что их обожает дядя?
Поднялась наверх и села в кресло-качалку возле окна. Багряный глянец лег на листву дубов, угольками зарделись цветы внизу. Она покачивалась, глядя как сумрак, а потом темнота затопляет красные огоньки.
Когда мерцание из окон первого этажа погасло, переоделась в ночную рубашку и легла в постель.
По привычке перебрала в памяти события дня. Вспомнила, как глядела на русского Сильвия в банке - чересчур кокетливо. Он стал лучше выглядеть, вот что значит прическа. В парикмахерской смотрелся даже элегантно: пробор в волосах, журнал «Тайм» в руках - это надо же, не «Плейбой», а «Тайм»! Уже не тот растерянный юнец в мятых штанах, каким увидела на ступенях мэрии.
Постепенно она задремала. И увидела сон.
Первый из странных снов…
Он идет босая по снегу, и тот удивительно теплый - ласково касается ступней. Над головой голубое небо, а в нем красивое золотое солнце.
Впереди появляется темная полоса и вскоре превращается в реку. На другом берегу стоит женщина, но ее лица не разглядеть за серебристым мерцанием. В руке желтая роза - легкий взмах, и роза падает на снег перед Джанет…
Все меняется.
Она снова на снежной равнине, но теперь та похожа на замерзшее озеро Онтарио, куда ездила к друзьям. Не видно берегов, дует ледяной ветер, гонит струи поземки. Джанет замечает пятнышко впереди, вот оно ближе - это та самая желтая роза. Но лепестки пожухли, замерзли, ветер уносит цветок вместе с поземкой.