Окликни меня среди теней
Шрифт:
Снова перекресток, на этот раз с улицей Мэдисон. На другой стороне кафе. Опять красный свет навстречу, опять надпись «стойте». На этот раз мимо проехала машина - «скорая помощь».
Снова гладкий тротуар, снова белые домики прячутся за неестественно прямыми рядами кустов. Шелковицы зашелестели над головой. Еще перекресток - улица Адамс. Русов свернул направо и ускорил шаг…
Они пришли раньше, чем он ожидал. Но смерть своенравная гостья - всегда приходит раньше, чем ее ждут. Внизу зазвонил телефон, а когда Сирин спустился, они уже стояли в гостиной, электронный замок не помеха.
– Надо же, -
– Какие вежливые. Нет бы наоборот: сначала укокошили, а потом позвонили.
– Мы ценим твое чувство юмора, - Голос прозвучал холодно и почти без акцента; было непонятно, кто из троих говорит.- Кажется, у вас его называют юмором висельника?
– Верно, - согласился Сирин.
– Раз уж вы мои палачи, то как насчет последнего желания осужденного?
Центральная фигура будто сдвинулась с места. Бесформенное одеяние, странно неразличимое на фоне ковра и стен, не позволяло сказать точно.
– Люди, гонимые желанием, бегают вокруг как перепуганный заяц, - произнесла она.
– Связанные путами и узами, они снова и снова возвращаются к страданию. [4]
Сирин попятился.
– Я не заяц, - хрипло сказал он.
– И не бегу от вас. А вы просто убийцы, хотя и корчите из себя каких-то буддистских монахов. Я ничего не знаю, зачем меня убивать?
– Ты знаешь, что мы ищем? Откуда?
– Теперь левая фигура неуловимо изменила положение.
– Уже это достаточная причина, чтобы убить тебя. А потом и твоего спутника.
4
«Дхаммапада». Москва, 1960, с.117 (пер.В.Н.Топорова).
– Он тут ни при чем, - почти взвыл Сирин. Какая жалость, что пистолет остался в полиции! Хоть бы одну тварь захватил с собой.
– У вас это называют зачисткой… - третья фигура двинулась с места.
– А теперь оставь пустые мысли. Как увядший лист, ты теперь, и посланцы Ямы пришли за тобой. И ты стоишь у порога смерти, и у тебя нет даже запаса на дорогу. [5]
– А, ритуальная фраза?
– Сирин нашел силы, чтобы рассмеяться, пускай и хрипло.
– А вам не приходило в голову, что вы сами рабы? Рабы своих хозяев и рабы формальностей? А вот я свободен!
5
«Дхаммапада». Москва, 1960, с.99 (пер.В.Н.Топорова).
– Свободен лишь тот, кто победит желание существовать… - Центральная фигура устремилась вперед, и кулак Сирина взметнулся, но угодил в пустоту.
Почему-то было не больно: словно во сне, он ощущал град ударов, и словно во сне замедленно пытался уйти и бил в ответ. Пару раз даже попал. Смутно удивлялся, что все еще жив - наверное, с ним просто забавлялись. Эх, если бы тот футляр, показал бы этим недоделанным призракам кузькину мать! Но отныне у него другой хозяин…
Что-то скользнуло по горлу. Он еще отбивался, но двигать руками становилось все тяжелее, рубашка почему-то намокла, по груди текло. Вдруг пол мягко ушел из-под ног. Словно из темнеющего коридора он услышал:
– Теперь
Русов сразу увидел дом. Перед ним стояла полицейская машина и скорая помощь, что встретилась недавно. Русов не почувствовал удивления, только в груди вдруг стало тяжело. Медленно подошел к крыльцу. Окна пылали угрюмым закатным огнем, дверь была открыта. Он вошел и сразу увидел шерифа: тот обернулся, помедлил и кивнул Русову. За шерифом двое в синих одеждах склонились над чем-то на полу. В гостиной все было перевернуто вверх дном.
– Он мертв, Боб, - сказал один из санитаров.
– Как его изукрасили! Живого места нет.
– Везите в морг, - распорядился шериф.
– Хотя нет, постойте.
– Он глянул на Русова, и на лице появилось сочувствие.
– Узнаешь? Похоже, это твоего приятеля убили.
Не чуя под собой ног, Русов обошел его и опустился на корточки. Да, это был Сирин. Одежда изорвана, горло рассечено, вся грудь в крови. Лицо разбито, но странное выражение застыло в глазах - словно тень бесшабашного веселья все еще медлила в них.
– Да, это Майкл Сирин, - сказал Русов, вставая.
– Кто его так?
Он почувствовал тошноту, отошел в сторону и прижался лбом к стене.
– Кто знает?
– неохотно сказал шериф, пряча в карман военный билет Сирина.
– Может быть, грабители с границ Темной зоны. Их почерк. Пожилые леди были в гостях, а когда вернулись, увидели это. Сочувствую тебе, парень.
Он наклонился и стал очерчивать тело мелом. Белая черта словно окончательно отделила Сирина от мира живых. Потом двое санитаров унесли труп. Тяжело ступая, шериф прошел через гостиную и заговорил с кем-то. Русов обнаружил, что все еще стоит у стены, его бил озноб. Поискал глазами диван и сел. Подушки были сброшены и валялись на полу. Русов тупо уставился на белый рисунок, не в силах осознать случившегося.
Опять прозвучали тяжелые шаги - шериф вышел, напоследок оглянувшись на Русова. Потом шаги раздались снова, на этот раз легкие и осторожные. Русов повернул голову и увидел двух пожилых женщин. Это были две леди, что сдавали Сирину комнату, он рассказывал о них по телефону. Повыше и массивнее - Джин, пониже и миниатюрнее - Лу.
– Юджин, мы тебе так сочувствуем, - вздрагивающим голосом сказала Джин.
– Это надо же! Прилететь в свободную страну и погибнуть тут…
– Он спас нас, Джин, - бесцветным голосом сказала Лу.
– Если бы он не поднял шума, бандиты дождались бы нас. Им мало одного съестного, они хотят крови… Да, Юджин, - ее редкие брови приподнялись.
– Он оставил тебе записку, пару дней назад. Сказал, чтобы мы передали, если ты зайдешь, а его не окажется дома. Где же она?
Она стала искать на камине и наконец вытащила из-под статуэтки сложенный листок бумаги. Русов развернул его. Там была всего одна фраза, размашисто написанная по-русски. Русов перечитал несколько раз, прежде чем до него дошел смысл.
– Он пишет, чтобы я забрал кур из его холодильника, - чужим голосом сказал Русов.
И стал перечитывать записку: что за ерунда?
– Майкл ремонтировал дом соседу, - озадаченно сказала Джин.
– На полученные деньги купил десяток мороженых кур и положил в холодильник. Мы дали старый, он починил.