Око Мира
Шрифт:
Илэйн угрюмо склонила голову.
Женщина за троном, казалось, подсчитывала петли.
— Через неделю, — вдруг заговорила она, — тебе захочется вернуться домой, к матери. Через месяц тебе захочется сбежать со Странствующим Народом. Но мои сестры оберегут тебя от неверующего. Подобное — не для тебя, пока еще. — Она внезапно повернулась на стуле, впившись взглядом в Илэйн, все ее спокойствие пропало, будто и не бывало. — В тебе есть все, чтобы стать самой великой Королевой, которую когда-либо видел Андор, которую видела какая-либо страна более чем за тысячу лет. Ради этого мы будем лепить тебя, если у тебя хватит сил!
Ранд
— Достаточно, Элайда, — сказала Моргейз, обеспокоенно хмурясь. — У нее есть голова на плечах, ей этого хватит. Колесо плетет, как желает Колесо. — Она помолчала, глядя на дочь. — Теперь об этом молодом человеке, — Королева указала на Ранда, не отводя взгляда от лица Илэйн, — и о том, как и зачем он проник сюда и почему ты потребовала для него права гостя у твоего брата.
— Могу я говорить, матушка? — Когда Моргейз кивнула в знак согласия, Илэйн просто рассказала о событиях, начиная с того, как впервые заметила Ранда, взбирающегося по склону к стене. Ранд ожидал, что она закончит словами о безобидности его поступка, но вместо этого девушка сказала: — Матушка, вы часто говорили мне, что я обязана знать наш народ, от знатнейшего до последнего простолюдина, но когда бы я ни встречалась с кем-либо, рядом всегда не меньше дюжины провожатых. Как же при таких обстоятельствах я могу обрести собственные суждения о действительности или о чем-нибудь настоящем? В разговоре с этим молодым человеком я уже узнала многое о народе Двуречья, о том, каковы там люди, причем намного больше, чем могла почерпнуть из книг. Ведь говорит о чем-то то, что он пришел так издалека и носит красное, тогда как столь многие вновь прибывшие выбирают из боязни белое. Матушка, я прошу вас не обращаться слишком строго со своим верным подданным и одним из тех, кто многому научил меня о народе, которым вы правите.
— Верный подданный из Двуречья, — вздохнула Моргейз. — Дитя мое, тебе следовало уделять больше внимания книгам. В Двуречье не видывали ни одного сборщика налогов шесть поколений, а Гвардии Королевы — семь. Осмелюсь заявить, они редко вспоминают даже, что они часть королевства. — Ранд с неловким чувством повел плечами, вспомнив свое удивление, когда ему сказали, что Двуречье — область Королевства Андор. Королева заметила его смущение и с печалью улыбнулась своей дочери. — Вот видишь, дитя?
Тут Ранд заметил, что Элайда отложила вязание и теперь изучает его. Она поднялась со стула и, медленно сойдя с возвышения, встала перед юношей.
— Из Двуречья? — произнесла Айз Седай. Она протянула руку к голове Ранда; он резко отстранился от ее прикосновения, и она уронила руку. — С этой рыжинкой в волосах и с этими серыми глазами? У людей из Двуречья темные волосы и глаза, и у них редко бывает такой рост. — Ее рука быстро метнулась вперед, поддернув рукав Рандовой куртки и открыв более светлую кожу, которую не затронуло солнце. — Или такая кожа.
Ранду пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сжать руки в кулаки.
— Я родился в Эмондовом Лугу, — упрямо заявил он. — Моя мать — чужестранка,
Элайда молча кивнула, ни на миг не отводя взора от лица Ранда. Он встретил ее пристальный взгляд со спокойствием, за которым скрывалось неприятное ощущение у него в животе. Юноша увидел, что она отметила упрямство его взгляда. По-прежнему не отводя своих глаз от его лица, она вновь плавно повела рукой к Ранду. На этот раз он решил не уклоняться.
Но Элайда коснулась не его, а меча. Ее пальцы сомкнулась вокруг рукояти почти у самой головки эфеса. Пальцы сжались сильнее, а глаза расширились от удивления.
— Пастух из Двуречья, — тихо произнесла она, но шепот ее услышали все, — с мечом, отмеченным клеймом цапли.
Последние слова произвели в зале такой эффект, будто Элайда объявила о появлении здесь Темного. За спиной Ранда скрипнула кожа, звякнул металл, по мраморным плитам шаркнули сапоги. Уголком глаза Ранд заметил, как Талланвор и другие гвардейцы попятились, освобождая пространство, — руки на мечах, готовые выхватить оружие и, судя по лицам солдат, они готовы умереть. В два быстрых шага Гарет Брин оказался перед возвышением, между Рандом и Королевой. Даже Гавин заслонил собою Илэйн, с тревогой на лице положив руку на кинжал. Илэйн же смотрела на Ранда так, будто увидела его впервые. На лице Моргейз не дрогнул ни единый мускул, но ее руки на позолоченных подлокотниках трона напряглись.
Одна Элайда выказала еще меньшее волнение, чем Королева. Айз Седай вела себя так, будто не сказала ничего необычного. Она убрала руку с меча, заставив солдат напрячься еще больше. Глаза Элайды ощупывали Ранда, спокойные и взвешивающие.
— Определенно, — произнесла Моргейз ровным голосом, — он слишком юн, чтобы заслужить клинок с клеймом цапли. Он не старше Гавина.
— Это оружие — его, — сказал Гарет Брин.
Королева удивленно посмотрела на него.
— Как так может быть?
— Я не знаю, Моргейз, — медленно ответил Брин. — Он и в самом деле слишком юн, однако все равно: меч принадлежит ему, и наоборот. Посмотри на его глаза. Посмотри, как он стоит, как меч подходит ему, а он — под стать мечу. Он слишком юн, но меч — его.
Когда Капитан-Генерал замолчал, Элайда сказала:
— Откуда у тебя этот клинок, Ранд ал'Тор из Двуречья?
Она сказала эти слова таким тоном, словно сомневалась в его имени не в меньшей степени, чем в том, откуда он родом.
— Меч мне дал мой отец, — сказал Ранд. — Он принадлежал ему. Он считал, что меч пригодится мне в большом мире.
— Хм, еще один пастух из Двуречья с клинком, отмеченным цаплей. — От улыбки Элайды во рту у Ранда пересохло. — Когда ты прибыл в Кэймлин?
Он уже достаточно правды сказал этой женщине. Она пугала Ранда не меньше, чем какой-нибудь Друг Темного. Самое время вновь начинать скрывать правду.
— Сегодня, — сказал Ранд. — Этим утром.
— Как раз вовремя, — пробормотала Элайда. — Где ты остановился? Не говори, что не нашел нигде комнаты. Одежда у тебя пообтрепалась и обносилась, но у тебя была возможность освежиться. Где?
— «Корона и Лев». — Ранд запомнил это название, проходя мимо вывески, когда искал «Благословение Королевы». «Корона и Лев» находилась на другом конце Нового Города от гостиницы мастера Гилла. — Мне там сдали койку. На чердаке.