Око Озириса
Шрифт:
— В таком случае мы можем считать, что свет еще увидит Джона Беллингэма?
— Мы можем быть почти уверенными в этом, — ответил Торндайк. — Единственный вопрос — когда? Это может случиться завтра, но может произойти и через сотни лет, когда все связанное с настоящим делом будет позабыто
— Предположим, — сказал я, — что Хёрст убил его и что тело было спрятано в кабинете в то время, как производились поиски. Как мог он от него отделаться?
— Он мог, — отвечал Торндайк, — или зарыть тело в усадьбе, или же разрезать его на куски и зарыть его частями в разных местах: в обоих случаях тело, почти наверно, было бы найдено.
— Как это и оказалось с теми останками,
— Вот именно, — сказал Торндайк, — хотя трудно предположить, чтобы действительно умный преступник выбрал кресс-салатовые гряды в качестве места, куда бы скрыть тело.
— Да, это была ошибка. Кстати, я счел лучшим ничего не говорить в то время, как вы разговаривали с м-ром Беллингэмом, но я заметил, что вы, говоря о найденных костях, ничего не упомянули об отсутствующем безымянном пальце левой руки. Я уверен, что вы едва ли упустили из виду этот факт. Ведь он имеет некоторое значение.
— Для установления личности? Нет, при данных обстоятельствах едва ли. Если бы исчез человек, у которого недоставало бы этого пальца, тогда этот факт был бы чрезвычайно важен. Но я не слыхал о таком человеке. Или если бы были какие-нибудь данные, что палец был ампутирован при жизни, факт тогда имел бы чрезвычайно важное значение. Но мы таких данных не имеем. Палец мог быть отрезан после смерти. В этом-то и кроется значение его отсутствия.
— Я не совсем понимаю, что именно вы хотите сказать, — заметил Джервис.
— Хочу сказать, что раз нигде не упоминается о человеке, у которого не хватает именно этого пальца, то весьма вероятно, что палец был удален после смерти. Но почему он был удален? Едва ли он случайно отделился от руки. Что вы думаете?
— Палец, — сказал Джервис, — мог отличаться какими-нибудь особенностями, иметь, например, какой-нибудь характерный недостаток в виде вывихнутого сустава, по которому было бы легко опознать тело.
— Да, но это объяснение вносит то же самое осложнение. Ни одним словом не упоминается о пропавшем человеке, у которого был бы изуродован или вывихнут палец.
Джервис наморщил брови и взглянул на меня.
— Повесьте меня, если я тут нахожу какое-нибудь объяснение, — сказал он. — А вы как, Барклей?
Я покачал головой.
— Не забывайте, какого именно пальца не хватает, — сказал Торндайк. — Это ведь четвертый палец левой руки.
— А, понимаю! — воскликнул Джервис — Палец, на котором обыкновенно носят кольцо. Вы, наверно, хотите сказать, что он удален был из-за кольца, которое нельзя было снять.
— Да, это был бы не первый случай в таком роде. Не только у мертвых, но даже у живых отсекали пальцы из-за колец, которые были слишком узки, которые невозможно было снять. Факт, что это левая рука, только подтверждает наше предположение. Узкие кольца предпочтительно носят на левой руке, так как она обычно немного меньше правой. Что с вами, Барклей?
Внезапная догадка осенила меня и это, должно быть, отразилось на моем лице.
— Какой я болван! — воскликнул я. — Мне бы следовало давным-давно вспомнить про это и рассказать вам. Джон Беллингэм носил кольцо, и оно было настолько узко, что, раз надев его, он уже никогда не мог его снять.
— Не знаете ли вы случайно, на какой руке он его носил? — спросил Торндайк.
— Знаю, на левой руке. Мисс Беллингэм говорила мне, что он никогда не мог бы носить этого кольца, не будь его левая рука немного меньше правой.
— Ну вот, — сказал Торндайк. — Имея в своем распоряжении новый факт, мы получили исходную точку для некоторых весьма любопытных соображений.
— Например? — спросил Джервис.
— При настоящем
Джервис усмехнулся и некоторое время молчал, задумчиво набивая свою трубку; но когда он ее зажег, он снова возобновил разговор.
— Вернемся к вопросу об исчезновении. Вы ведь не считаете совершенно невероятным, что Беллингэм был убит Хёрстом?
— О, не думайте, что я кого-нибудь обвиняю. Я только чисто теоретически рассматриваю различные возможности. Те же рассуждения могут быть применены и к Бэллингэмам. Увидав Беллингэмов, я, конечно, не могу подозревать их; что же касается Хёрста, то я ничего не знаю или знаю очень мало, что говорит не в его пользу.
— Все-таки вам известно что-нибудь? — спросил Джервис.
— Видите ли, — не без некоторого колебания начал Торндайк, — не слишком хорошо перебирать прошлое человека. Однако это необходимо. Разумеется, я навел обычного характера справки относительно заинтересованных в этом деле лиц, и вот что мне удалось обнаружить. Хёрст, как вам известно, биржевой маклер. Он занимал хорошее положение и имел хорошую репутацию. Но приблизительно лет десять тому назад он совершил, выражаясь мягко, неосторожный поступок, который поставил его в затруднительное положение. По-видимому, он пустился в крупные спекуляции, значительно превышающие его средства. Внезапное падение цен перевернуло все его расчеты, и тут выяснилось, что он пользовался деньгами и обеспечениями своих клиентов. Одно время казалось, что ему грозят крупные неприятности, но потом совершенно неожиданно ему удалось каким-то образом занять необходимую сумму и удовлетворить всех своих кредиторов. До сих пор неизвестно, откуда он раздобыл эти деньги. Важно то, что он достал их и заплатил все, что был должен. И хотя, конечно, эта история не говорит в его пользу, тем не менее прямого отношения к настоящему делу она не имеет.
— Да, — согласился Джервис. — Но эта история заставляет нас все-таки с большим тщанием присмотреться к его действиям.
— Без сомнения, — сказал Торндайк.
В поисках
Прошло дня два или три после этого ужина. Я стоял у себя в приемной, чистя шляпу, уже готовый отправиться по утренним визитам, как вдруг мне докладывают, что два господина дожидаются меня в амбулатории. Я велел провести их в приемную и минуту спустя в комнату вошел Торндайк в сопровождении Джервиса. Торндайк сразу преступил к изложению цели своего визита:
— Мы пришли попросить вас об одном одолжении, Барклей, — сказал он. — Вы можете оказать нам большую услугу в интересах ваших друзей, Беллннгэмов.
— Вы знаете, что я всегда с наслаждением сделаю все, что в моих силах, — сказал я горячо. — В чем же дело?
— Сейчас я объясню. Вы ведь знаете, — а, впрочем, может быть и нет, — что полиция собрала все найденные кости и поместила их в морге в Удфорде, где они будут освидетельствованы коронером и присяжными. Мне необходимо иметь более точные и надежные сведения, чем те, которые я могу получить из газетных сообщений. Лучше всего было бы мне самому съездить и осмотреть их, но по некоторым соображениям крайне желательно сохранить в тайне то, что я принимаю участие в этом деле. Поэтому я не могу лично отправиться туда, по этой же причине не могу направить туда и Джервиса. Между тем, в газетах прямо говорится, что полиция почти не сомневается, что это — останки Джона Беллингэма и, стало быть, вполне понятно, если вы, в качестве врача Годфри Беллингэма, отправитесь туда, чтобы по его поручению освидетельствовать их.