Око за око
Шрифт:
— Я тебя прощаю, водитель, но хочу еще раз напомнить о том, какую мы здесь выполняем задачу, — заявил Неджас. — У Расы на острове Британия имеется всего одно посадочное поле: оно находится к югу отсюда, недалеко от моря, в местечке, которое называется Тангмер. Если нам удастся не подпустить туда британцев, мы сможем получать боеприпасы и все необходимое, а также вывозить раненых и убитых самцов.
— Вы правы, — повторил Уссмак.
Он, безусловно, понимал, почему и что они делают, но не мог смириться с тем, что Раса уступает свои позиции тосевитам. Дойчевиты, возможно, в техническом
Словно подслушав его мысли, Неджас сказал:
— Мы не можем позволить им подобраться к Тангмеру на артиллерийский выстрел. Иначе они обстреляют посадочную полосу снарядами с газом. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Судя по тому, что я слышал, нам еще повезло. Дойчевиты используют газ, по сравнению с которым этот кажется безвредным: один вдох, и ты замертво валишься на землю.
— Недосягаемый господин, — начал Уссмак, — если считается, что нам повезло, тогда мне жаль тех, кто сражается с дойчевитами.
— Мне тоже, — сказал Скуб, а затем, повернувшись к Неджасу, спросил:
— Я вижу Больших Уродов на поле и дороге, к северу от нас. Угостить их парочкой снарядов?
— Цели выберешь сам, Скуб, — приказал командир танка. — Помни только, что наши запасы снарядов не пополняются, а мы должны удерживать эту позицию до тех пор, пока не получим приказ отступить дальше. Возможно, когда подойдет наша очередь эвакуироваться. Однако сначала командование вывезет пехоту. Мы, по крайней мере, защищены броней.
— В тех местах, где мы начинали кампанию на Тосев-3, — сказал Уссмак, и его слова сопровождал грохот пушки, — один наш танк мог стоять посреди открытого поля и без помех обстреливать все вокруг. — Он тяжело вздохнул.
— Теперь все изменилось.
— Здесь уж точно, — заметил Неджас. — В Британии вообще нет открытых пространств. Тут повсюду деревья, живые изгороди, каменные ограды или здания, где могут прятаться Большие Уроды. Когда мы приземлились, у них практически не было противотанкового оружия, ничего, кроме больших пушек, которые легко заметить и нейтрализовать. А теперь любой вражеский пехотинец может вооружиться ракетой или дурацкой взбивалкой для яиц, которая еще имеет пружину… они не опасны для нас, когда нападают спереди, — и они это сообразили. Ударами сзади и с боков британцы вывели из строя достаточное количество машин.
Скуб чуть повернул башню в сторону и снова выстрелил. Два других танка заняли позицию ниже по склону, ведущему к замку Фарнхэм. Они тоже обстреливали наступающих британцев. Снова и снова тосевиты падали на землю, снова и снова те, кому посчастливилось остаться в живых, поднимались и шли вперед.
— Жаль, что среди руин и в городе засело так мало наших пехотинцев, — заметил Уссмак. — Кое-кому из Больших Уродов удастся пройти мимо них — как вы верно заметили, недосягаемый господин, — и тогда они атакуют нас.
Никто из его товарищей не стал спорить.
С юга прилетели истребители, они принялись сбрасывать на Больших Уродов бомбы и стрелять. Серия таких налетов, совершенных большим количеством истребителей, положила бы конец существованию Британии, но у Расы не было ни самолетов, ни снарядов, которыми они могли бы распоряжаться столь щедро.
Следовательно, Британия будет жить. А это, скорее всего, означает, что армия Расы в Британии погибнет. Уссмак отчаянно хотел имбиря. Без тосевитского зелья этот мир давил на него, казался мрачным, отвратительным, холодным местом — впрочем, даже и с имбирем он оставался холодным и неприветливым. Но когда ему слишком долго не удавалось принять дозу имбиря, все вокруг представлялось в самых мерзких красках.
Стоило ему об этом подумать, как в бок танку, стоящему чуть ниже на склоне, попал снаряд. Хуже всего в британских противотанковых бомбах, которые запускались при помощи пружинного механизма, было то, что определить, откуда ведется обстрел, не представлялось возможным.
К счастью, бомба не пробила броню — возможно, попадание было не прямым. После взрыва в небо не взвился столб дыма, не открылись люки, из танка не выпрыгивали самцы. Вместо этого башня повернулась на четверть круга. Сердито застучал пулемет, но среди руин замка Уссмак не заметил никакого движения.
— Оружие Больших Уродов с каждым днем становится все лучше, — сказал он. — А мы сражаемся тем же, что у нас имелось в самом начале кампании, к тому же наши запасы катастрофически уменьшаются. То, что мы производим на тосевитских заводах, никуда не годится, да и мало его. Почему бы нам для разнообразия не изобрести что-нибудь новенькое?
Ни Неджас, ни Скуб ему не ответили. Впрочем, в этом не было никакой необходимости, он сам ответил на свой вопрос. Раса с опаской относилась к новым изобретениям. Когда они появлялись, результаты вводились в жизнь Империи понемногу, медленно, шаг за шагом, чтобы не нарушить стабильность. Надежность ценилась выше скорости. Эта система прекрасно работала целых сто тысяч лет. Но на То-сев-3 дала сбой.
Товарищи Уссмака не ответили ему и еще по одной — гораздо более серьезной — причине. Они пытались найти вражеского самца, который выстрелил в соседний танк. Уссмак выглянул в щель, но его обзор был ограничен, и он не надеялся на то, что ему удастся заметить опасного тосевита.
Он услышал металлический щелчок — Неджас высунулся наружу, чтобы получше рассмотреть окрестности. Именно так и должен себя вести хороший командир танка. Разглядывая мир через перископ танка, невозможно получить полную картину и в полной мере оценить обстановку.
Но, высунувшись наружу, ты подвергаешь свою жизнь опасности. Так и получилось — увидев Неджаса, британцы моментально принялись его обстреливать. Две пули отскочили от башни, еще одна пронеслась мимо, а Неджас нырнул внутрь и с грохотом захлопнул за собой люк.