ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАСЧЕТ: СУДЬБА БЕСТЕРА

Киз Дж. Грегори

Он как раз привел "маленькую девочку" в сад лентяев-гигантов, когда дыхание Мэри выровнялось. Убедившись, что она уснула, он остановился, вновь поцеловав ее в лобик. Лиз подошла и тоже поцеловала ее.

– Не прелестна ли она? – прошептал он. – Я представить себе не мог…

– Да. А ты с нею так добр. Я не могла себе представить.

Они постояли, молча глядя на ребенка, пока она не потянула его за руку.

– Пойдем. Нужно поговорить.

– Прежде всего, я думала, что мы согласились не предпринимать экскурсий наружу, пока она не станет старше.

– Но Лиз, ей хотелось. Она

канючила целый день. И это же Марс – детям как можно раньше нужно научиться вести себя снаружи. Что, если будет поврежден купол?

– Повреждение скафандра в тысячу раз более вероятно, – она поморщилась. – Я знаю, что ты прав. Но это так опасно.

– Я осторожен. Ты знаешь, я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Она кивнула и сжала его руку.

– Ладно. Мы обсудим это позже. Сейчас я хочу поговорить вот о чем, – она открыла свой электронный блокнот и подняла так, что он мог видеть дисплей.

– О, да-да. Я собирался рассказать тебе об этом.

– Было бы лучше, если бы ты рассказал мне заранее. Мы намеревались вместе принимать решения, подобные этому.

– Да, Лиз, знаю, но…

– Я хочу сказать, что не понимаю этого. На это зелье выписано менее двухсот рецептов. Себестоимость его производства вчетверо выше, чем за него платят потребители, даже с учетом субсидий. Для Тао-Джонсона это был убыток – они не производили бы его, если бы не были обязаны, если бы им посчастливилось не открывать его. Теперь мы владеем его производством, так что убытки несем мы. Тебе известно нечто, чего я не знаю? Речь идет об эпидемии, или о чем-то аналогичном?

– Нет. Но, поверь мне, это стоит затрат. Для меня – стоит. И я прошу прощения, что не поставил тебя в известность, потому что…

– Это как-то связано с Бестером, не так ли? Лекарство для телепатов. Тут прямо-таки везде так и прописано – Бестер.

– Да-с. Ты догадалась. Это одна из тех вещей, что я в тебе люблю, Лиз, ты очень догадлива.

– Нечего льстить. Я не поддамся. Объясняй.

– Этот препарат жизненно необходим ему. Лишь немногие люди во всей галактике принимают это – и я все еще не смог найти его. Где-то кого-то снабжают этим лекарством, но сам он в нем не нуждается. Препарат переправляют кому-то, а те – еще кому-то, кто посылает его в Швейцарский банк или еще куда-то. Я не знаю, как они это проделывают. Но это единственная ниточка, которая у меня есть, и она никуда меня не привела.

– Так что ты приобрел монополию на его производство.

– Да.

– Что это даст?

– Снабжение в моих руках. Я могу его прекратить.

– Майкл! Как насчет остальных, для кого это так же жизненно необходимо? Ты же не убьешь их всех лишь для того, чтобы достать Бестера! Я тебя знаю! Я знаю, ты одержим этим человеком, но…

– Нет, Лиз, успокойся. Я не собираюсь всех убивать. Но я могу заявить, что наши люди открыли возможные побочные эффекты и настоять, чтобы каждый, кто использует это средство, прошел проверку перед следующей дозой. Тогда кто-то проявится, мы его проверим, найдем, что он не болен, и поймем, что он и есть наш связник с Бестером.

– Майкл, я думала, с этим покончено. Я полагала, что после войны, всех этих смертей, судилищ…

– Это не кончено, пока Бестер не окажется там, где не сможет повредить

уже никому и никогда. Это мой долг перед Шериданом, перед Литой, перед тысячами уничтоженных им. Ты ведь видела фотографии исправительных лагерей, Лиз? Видела? Я должен моей дочери мир без него. И – да – я должен это самому себе.

– Майкл, я люблю тебя. Я на твоей стороне. Но Бестер – твоя новая замена бутылки, твое новое нездоровое пристрастие.

– Лиз, я избавился от большей части дурного в моем прошлом. Моя жизнь – здесь и сейчас, с тобой и Мэри. Кроме этого единственного пункта.

Я не могу плестись за ним и не могу обойти его. Не могу, если он еще рядом, еще свободен и насмехается над всеми нами. Не могу. Единственный путь проходит прямо через него.

Она долгое и тяжкое мгновение смотрела на него, пока ее лицо наконец не смягчилось. Плечи расслабились, она обхватила его руками и обняла за шею.

– Я знаю, – прошептала она. – Только будь осторожен. Я теряла тебя так много раз. Я не могу вынести мысль потерять тебя снова – ни из-за реального Бестера, ни из-за твоей одержимости им. И я не хочу, чтобы ты что-то от меня скрывал, как ты обычно пытался спрятать пустые бутылки, пребывая в загуле. Если ты делаешь – делаем мы. Понимаешь?

– Угу-угу.

– Отлично, – она поцеловала его, сперва нежно, затем шутливо, затем с проснувшейся страстью. Он ответил на ее поцелуй, пытаясь прогнать из своего сознания язвительное лицо Бестера.

Глава 9

Бестер едва пошевелил пальцами, так что острие его шпаги описало небольшую окружность. Его противник, очень молодой человек, чье имя он позабыл, слегка ударил по его эфесу. Бестер быстро отступил на два шага, затем сделал резкий выпад и ложный финт вперед. Как он и ожидал, юноша парировал вместо того, чтобы отступать. Конечно – он фехтовал со стариком, не так ли? Он был уверен, что окажется быстрее.

"Но лучше быть правым, чем быстрым," – подумал Бестер. В фехтовании точность – это все. Бестер связал клинок обороняющегося и вонзил острие в плечо парнишки. Его жакет окрасился ярко-зеленым.

– Чепуха! – воскликнул парень. Это звучало по-американски. Бестер снял свою маску.

– Отличная схватка, мистер…

– Нэри. Спасибо.

– Полагаю, вы прилично владеете рапирой.

– Ага.

Бестер покачал головой.

– Спорт молодых. Все эти прыжки и скачки…, – они обменялись рукопожатием.

Бестер отер со лба легкую испарину. В Корпусе он придерживался весьма строгого режима тренировок. Разумеется, хорошему пси-копу не часто выпадало использовать физическую сноровку, кроме разве что меткой стрельбы, но он рано выучил, что, когда такой момент наставал, наличие подобных навыков становилось вопросом жизни и смерти. Так что он практиковался в различных боевых искусствах и ежедневно совершал пятимильную пробежку.

Годы изгнания ослабили его в этом отношении, но закалили в других. Вряд ли ему следовало беспокоиться о своей физической форме. Однако он внезапно осознал, что поднабрал лишний вес, и захотел вернуть молодую упругость мышц. Он попробовал себя в прежнем режиме, но обнаружил, что это его перегружает. Его новая жизнь нуждалась в новом режиме.