ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАСЧЕТ: СУДЬБА БЕСТЕРА
Шрифт:
Искренность ее голоса дошла до него.
– Ну ладно, – сказал он, – полагаю, это мне не повредит. Но из одежды вам меня, юная леди, не вытащить.
– Нет? Тогда вы наденете то, что я вам выбрала, да?
Он пожал плечами.
– Почему бы нет?
Они постояли, пока она не сказала:
– Ну?
– Что "ну"?
– Идите переодевайтесь.
– Не ерзайте. Вот так.
– Дышать можно?
– Дышите, разговаривайте, все что хотите, только сохраняйте эту позу, более или менее.
– Я попытаюсь, – сухо сказал он. Боковым зрением
– До сих пор я не писала портретов, вы знаете? – сказала она через несколько минут. – Это считалось уделом прошлого, когда я училась в школе. В моде была минбарская диалектическая перспектива.
– Минбарская… что? Вы это сами выдумали.
– Нет, извините за выражение, не выдумала. Это был философский ключ к новой пост-пред-постмодернистской традиции.
– И это вы тоже сами выдумали.
Она рассмеялась музыкальной трелью, первый такой смех, который он слышал от нее. Детский смех.
– Кто-то выдумал это. Не я. Я читаю вашу литературную колонку, знаете ли. Не изображайте эпистемологическую невинность передо мной.
– Вы читаете мою колонку?
– Да, время от времени. Вы умеете наносить оскорбления.
– Это что, комплимент?
Она снова хихикнула, на сей раз в более привычном, более циническом тоне.
– Что хорошего в комплиментах? Никто никогда не извлекает пользы из похвалы.
– Ах. Так вы вправду читаете мою колонку.
– Да. Если позволите высказаться, мистер Кауфман, я на самом деле ее не одобряю.
– Критика критики? Теперь вы пытаетесь улучшить меня?
– Легко разобрать дом на части. Труднее его построить.
– Смысл?
– Смысл вы умеете выражать речью, и вам следовало бы употребить это умение позитивно. Напишите что-нибудь свое собственное.
– Так чтобы это, в свою очередь, можно было критиковать?
– Это то, что останавливает вас, значит? Страх?
Бестер обдумал это.
– Нет. Если честно, мне никогда не приходило в голову что-то написать.
– Вы похожи на человека, которому есть что сказать. В этом есть что-либо, что людям следует понять, что-нибудь, чего, по-вашему, человеческой расе недостает?
Из того места своего сознания, где он держал Байрона, он услышал сардонический смешок. "Да, мистер Бестер. Не хотите ли позволить им понять? Понять, почему вы заставили меня уничтожить беззащитных нормалов? Почему по исправительным лагерям струились реки слез и крови? "Слезы и кровь", – вот и готовый заголовок для тебя."
– Возможно, вы правы, – сказал Бестер, пытаясь игнорировать Байрона. – Я об этом подумаю.
По непонятной причине его лекарства не оказалось в секретном почтовом ящике. Оно было единственным, что ему было действительно нужно от остатков агентурной сети, – однако оно не пришло. Уже три дня опоздания. Что могло случиться? Вовлеченные люди просто не могли предать его – он слишком многое имел на них, а в некоторых случаях и в них.
На будущей неделе дела пойдут к худшему. Он начнет
Он не потащит ее через это – неважно что, да и делать этого она не будет. Нет, он будет умирать в больнице, где результат положенной проверки ДНК проскользнет мимо посвященных в его тайну в Метасенсорное отделение EABI (Бюро расследований Земного Содружества). И затем придут охотники. Но, конечно, они добудут уже немногое, не так ли?
Это была всего лишь задержка, ничего более. Ампулы завтра прибудут, и все станет хорошо.
Когда прошло еще два дня без намека на лекарство, он сделал кое-что, чего не хотел делать. Он пошел и позвонил по некоторому номеру. Так он связался с компьютером в Швеции, который, в свою очередь, соединил его с Марсом и в конце – с отдаленной колонией Мир Креншоу. Предположительно, у каждого из этих узлов был только двухпроцентный шанс проследить обоих связников, и через три передачи он был защищен, неважно как.
Вызов потребовал долгого времени на соединение. Наконец, кто-то поднял трубку.
– Алло.
Он остолбенел. Он не отвечал. Он достаточно хорошо знал этот голос, но был совсем не тот человек, которого он ожидал услышать.
– Бестер? Это ты? Ты знаешь, кто это, не так ли?
Это был Гарибальди.
– Я иду за тобой, Бестер. Я иду за тобой, сукин ты сын.
Бестер повесил трубку.
Джем издал заикающийся звук, открыв дверь и обнаружив за ней Бестера. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы успокоиться до такой степени, чтобы пригласить Бестера внутрь.
– Я не доставлял Луизе неприятностей, – поторопился сказать он. – Фактически, я перестал доставлять проблемы ей и делал больше неприятностей отелям в округе, так что она получила больше постояльцев. Точно как вы велели.
– Я знаю, Джем, и я очень доволен. Это не то, зачем я пришел.
– Нет?
– Нет. Мне кое в чем нужна помощь, кое в чем по твоей части.
– О. У… садитесь, если не против.
– Не буду возражать, – отозвался Бестер, усаживаясь в кресло.
– Не возражаете, если я выпью?
– Ничуть.
– Вам налить?
– Для меня еще рановато.
Джем налил себе стакан скотча, затем сел на кушетку, вращая стакан между ладоней.
– Что за дело? – спросил он.
– Это очень просто, на самом деле – небольшой взлом.
– Где, что и когда? – теперь голос Джема успокоился, теперь в нем возросла доверительность, ибо они толковали о чем-то, в чем он разбирался.
– Большая аптека в нижнем городе, на бульваре Сен-Жермен.
– Знаю это место. Почти неприступно. Во время чумы прошел слух, что у них есть лекарство, но его получат только богачи. После пяти взломов они организовали надежную охрану. Что вам нужно? Может, я достану это на черном рынке.