Оковы для ари
Шрифт:
Глава 20
Я заворочалась, медленно разлепляя отяжелевшие после сна веки. Лёгкое дуновение ветра, по-весеннему ласкового, долгожданно тёплого, невесомо коснулось кожи, щекоткой прошлось по разнеженному телу и, соскользнув с постели, заиграло кисейным пологом.
Воздушные занавеси трепетали, растекаясь по воздуху белёсой дымкой. Точно такой же сейчас было затянуто моё сознание. Я сладко потянулась, прикрыла лицо ладонью, не в силах сдержать короткий зевок, и, всё ещё витая где-то между сном, в котором не было места пережитым кошмарам, и явью, что ещё не успела напугать очередной
Но хотя бы ничего нигде не болит, не саднит и не ноет. Меня охватило удивительное чувство лёгкости. Прохладный шёлк сорочки приятно льнул к коже. Хм, к обнажённой… Сцепив перед собой пальцы, потянулась с блаженным стоном. Как же здорово просыпаться вот так! Утопая в мягкой перине, обласканная лучами солнца, вместе с порывами ветра проникавшими в комнату.
Постепенно воспоминания начали заполнять разум, вытряхивая тело из состояния неги. Я не знала, какое из чувств сейчас уместней: радость или волнение. Поэтому решила, что вполне могу испытывать оба: радоваться своему спасению и тревожиться из-за предстоящего разговора с Герхильдом.
Обрывки ужастика под названием «Восстание магических зомби», будоража, проносились перед внутренним взором, но вскоре их вытеснило куда более приятное воспоминание — неожиданное появление Скальде. И пусть встреча со зверем вышла напряжённой, я бы даже сказала — энергозатратной (этот фыркающий ящер, облизывавшийся на Крейна и явно мечтавший превратить его во что-то очень ледяное и не совсем живое, выпил из меня последние соки), я была счастлива, что он пришёл. Ну то есть прилетел.
Хорошо помню, как стояла перед драконом, чувствуя себя по сравнению с ним крошечным насекомым. Стояла, обхватив плечи руками, сжимаясь под проникавшим под кожу, сквозь всю мою суть хищным звериным взглядом. Что-то говорила, убеждала, упрашивала. А потом… Потом навалилась слабость, погребя моё измученное тело, а с ним и сознание, под своей тяжестью. Последнее, что запомнила, — это мужчину, показавшегося из затянувшего мир тумана. Густого, почти непроницаемого. Разглядеть лицо спасителя я не успела, шлёпнулась на землю и отключилась следом за Крейном.
И, наверное, в тот момент это было самое верное моё решение.
А очнувшись, обнаружила себя в незнакомых покоях. На чужой постели, такой огромной, что на ней запросто поместятся несколько Фьярр, уложенных в ровный ряд, а сбоку ещё получится парочку тальденов пристроить. Но вполне хватит и одного.
Отругав себя за совершенно неуместные мысли, решила как можно скорее отыскать ответ на более чем уместный и единственно важный сейчас вопрос: почему я не в Ледяном Логе?
Очередной порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, откинул нежную кисею, и я не сумела сдержать приглушённого вскрика. В глубине спальни под завесой полумрака в кресле сидел мужчина.
Накатило волнение, стремительно перерастающее в панику. Вдруг тот Ледяной — не мой дракон! Вдруг я снова угодила в лапы к какому-нибудь маньяку, утащившему меня в свой замок! С моей-то удачей… И вот сейчас этот маньяк очнётся ото сна. А я… я… Полуголая лежу на его кровати и…
Закончить мысль не успела. Мужчина вздрогнул, разбуженный моим писком, потёр лицо ладонями и хриплым ото сна голосом (таким
— Уже проснулась.
Сердце, истерично дёрнувшись, замерло в груди.
И я вместе с ним. Притаилась мышкой, глядя, как тальден выходит из своего укрытия. Одет небрежно — в штаны и рубашку навыпуск. Тёмные волосы стянуты в некое подобия хвоста, на острых скулах щетина, а на губах… На всякий случай ущипнула себя со всей силы. Нет, галлюцинация не прошла. Это действительно была улыбка. Пусть и усталая, едва различимая, но она была! И не было льда в глазах, под взглядом которых я так устала замерзать.
В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, Скальде откинул прикрывавшую кровать занавесь и устроился со мною рядом.
— Это всё-таки ты…
— Надеялась увидеть кого-то другого? — иронично заломил брови.
Вот дурачок!
Секунду или две мы смотрели друг на друга, не решаясь преодолеть преграду из обид, ошибок и обмана. А потом я потянулась к нему, понимая, что вот так, как сейчас, без него, больше не смогу. Потянулась, позабыв о слабости, обо всём, что нас друг от друга отделяло. Упала в его объятия, хоть и до смерти боялась, что оттолкнёт, отстранится, снова превращаясь в промёрзший камень.
Но от близости «камня» вдруг стало жарко. Сильные руки тальдена скользнули по спине, запечатывая меня в своём кольце, как в самой желанной западне.
— Я не хотела убегать, — говорила тихо, уткнувшись ему в плечо, вдыхая такой знакомый запах — напоминание о самых холодных и тёмных зимних ночах. Но сейчас рядом с ним холодно не было. Крепче прижалась к Ледяному, хоть прижаться крепче, казалось, уже невозможно, разве что соединиться с ним, став его продолжением. — Ну то есть хотела… Нет, не так! Я испугалась, запуталась, отчаялась. А потом появился Талврин, и… я последовала за ним. Я тогда совсем ничего не понимала, а когда поняла… Оказалось, что я пленница в его замке. Пыталась сбежать — не вышло. Хорошо, Крейн спас… А потом было фальвокрушение и какая-то богом забытая деревня. Два долгих дня пути… И эти жуткие твари… — поёжилась, проронила чуть слышно: — Скальде… Вчера мне казалось, я больше никогда тебя не увижу. Больше никогда не скажу, как сильно…
Запнулась, понимая, что если признаюсь, а в ответ не услышу ничего или же то, что сейчас не готова была услышать — не выдержу, сломаюсь. Подняла на тальдена взгляд, хоть всё ещё боялась порезаться об осколки льда в любимых глазах.
Горячие губы скользнули по щеке вместе с шёпотом:
— Я прочитал твои письма, Аня.
Пи… Ой!
Хотела отстраниться, чтобы спрятать лицо в ладонях (так проще сгорать со стыда), но отстраниться мне не дели. Удержали. Ещё сильнее сжали в объятиях, и, наверное, мне было бы больно, если б вдруг не стало так одуряюще жарко, так… Просто одуряюще.
— Не стоило их сжигать.
Хриплый шёпот проникал глубоко в сознание. От такого слетают предохранители, разрывается в клочья реальность. Губы, властные, твёрдые, почти касались моих, в то время как пальцы жадно сминали сорочку, как будто вплавляясь сквозь неё в мою кожу.
— Я и представить себе не мог, как сильно тебя ранил, — жар его тела втекал в меня вместе с дрожью, рождаемой от одного лишь звучания его голоса. Низкого, глубоко — от него каждый нерв становился натянутой до предела струною.