Окраины. Штурмовая группа
Шрифт:
Понятное дело – у самих поисковиков оружия нет. Говорят, поэтому у них и потери значительные. Вообще, это свихнуться можно – непонятно куда ходить, да без всякого прикрытия.
– Ты как? – спросил Феофанов.
– Пойдемте, а? Я сосредоточился.
Так и было. Сказали о Светке думать – так оно и само собой получалось. Все эти дни мысли отстранял, отгонял, насущным делом себя занимал. Сейчас сказали – и словно ножом внутри пластает. Просто заставлял себя не оборачиваться – все казалось, от магазина Светка подходит.
Поисковики вьючились: рейдовые рюкзаки, темные куртки. Маня с довольно гордым видом перевесила на пояс кобуру – что-то мудреное, упрятанное в вылизанную деревянную колодку-кобуру, торчала лишь рукоять с антикварным кольцом.
Марик сходил к патрульной машине, на всякий случай взял еще один пакет первой помощи, заодно обе плитки шоколада из НЗ и пластиковую баклагу с водой.
– Ты, того, повнимательнее, – сказал Сашка.
Оба члена экипажа пялились с таким видом, будто командир на Марс уходил.
– Вы хоть смену нормально сдайте, – пробормотал Марик.
Стояли молча – кружком, словно поминая кого. Нет, так думать было нельзя. Собственно, о Светке так думать вообще невозможно. Что она скажет, когда увидит? Слезу точно пустит…
По кепи неслышно стучали капли дождя. Поисковики стояли спокойно, прикрыв глаза. Капюшоны тускло блестели. Сосредоточенны. Марик не знал, как насчет себя – сосредоточен? Нет? Черт его знает, как нужно.
Тянулись минуты…
– Давайте сядем, – пробормотала Маня. – Ноги беречь нужно.
Феофанов заворчал, но двинулся к «грибку», что торчал у песочницы. Сели на влажную лавочку – «грибок» был из старых, еще деревянных, весь в струпьях старой краски. Марик чувствовал плечо девушки – наверное, чуть младше Светки будет. Голос такой… смешной. Зябко ей. На кухню бы пригласить. Яичницу, и по стопочке можно было. Светка чай поставит. Лампочку для уюта зажечь…
– Словно темнеет уже, – прошептал Феофанов.
– Ну. Абздольц какой-то. Лампу с собой носить нужно. Керосиновую. Для уюта, – согласилась Маня.
Мгновение какой-то странной тишины, потом хруст… Марик полетел куда-то вбок, автомат чуть не вышибло из рук…
– Здесь не темно, – заметил Феофанов.
– Это я для ясности мысли достала, – пояснила Маня, запихивая машинально вынутый фонарь обратно в рюкзак.
Поисковики захихикали. Довольно нервно. Марик озирался, держа большой палец на предохранителе автомата. Пока никакие гуманоидные черти не появились. Сухо. Сумрачно. Дома вокруг. За спиной сломанный «грибок» валяется. Видно, совсем трухлявый был – вместе с ним и унесло. Что это вообще такое?!
– Наши-то дома какие? – вполголоса спросил Феофанов.
– Хрущевки, – растерянно сказал Марик.
Хрущевки здесь имелись. Минимум три. Кажется, и еще одна на углу. Нет, улицы здесь
– Ага. Звезды и светила в нашем деле не часто попадаются, – печально сказала Маня.
Феофанов щелкал фотоаппаратом, снимая панораму города. Впрочем, какого города? С первого взгляда понятно, что людей здесь нет. Просто свалка недвижимости.
– Так что, Марат? С какого здания начнем? – спросил Феофанов, пряча фотоаппарат.
– Слушайте, вы бы меня Мариком звали. Привычней как-то.
– О, коллега! – непонятно чему обрадовалась девушка. – Нас хрущевки интересуют? Так двинулись к ближайшей. Принюхаемся…
Ничего такого особенного поисковики с ходу не вынюхали и не увидели. Заброшенные дома, мусор под ногами. Феофанов поднял бутылку:
– «Гавана-клуб». Фиг его знает…
Прошли мимо краснокирпичного дома: открылся во всей своей неброской красе торец хрущевки. За ней торчала башня – судя по всему, водонапорная.
– Как? Похож? – Маня обозрела стену пятиэтажки.
– Так все они… – пробормотал с тоской Марик. Сейчас ему хотелось идти к другому дому. Этот был совсем… нежилой.
– Номер-то помнишь? – спросил Феофанов.
– Дом 5, корпус 2, – с изумившей самого себя легкостью ответил Марик. – Крайний подъезд. 133-я квартира.
– Во, определенная ясность образовалась, – восхитилась девушка. – Так чего топтаться? Пошли заглянем.
Поисковики обогнули угол дома. Засохшие кусты в палисаднике, лавочка с урной… Металлическая дверь подъезда с кодовым замком приоткрыта – держит брошенный матрац.
– Я первый, – хрипло сказал Марик.
– Давай, – согласился Феофанов.
И он, и девушка держались спокойно – Маня лишь тронула свою кобуру, ласково погладив полированное дерево. Опасности экстрасенсы не чуяли, а у самого Марика сердце так и колотилось. Держа у плеча автомат, потянул дверь… Против ожидания та не заскрежетала. Зато матрац под берцами напугал – словно по телу ступаешь…
Внутри было темно, – Марик зажег подствольный фонарь. Луч выхватил шеренгу почтовых ящиков – один был забит посеревшей рекламой. Луч выхватил нацарапанное на стене: «Колька удак». Потерянная буква явно неоднократно корректировалась – видимо, юные жильцы вели нешуточную борьбу за точность формулировки.