Окрашенное портвейном (сборник)

Янс Георгий

– Еще подтанцовочку сделаем, рыба об лед, – подхватил завотделом культуры, – с перестраиванием, с флажками, шарами.

– Отлично, замечательно, – загорелся этой идей Чапаев, – Вся молодежь будет участвовать в подтанцовке. Не хватит своей молодежи, выпишем из других районов. Студентов подтянем.

– Это ПИЗДОЖ будет, – влезла в монолог мэра Дурова.

– Это почему же пиздеж? – обиделся мэр, – Это никакой не пиздеж, а наши студенты из паранойевского института здорового образа жизни.

– Так я об этом и говорю, что ПИЗДОЖ – наш лучший в мире паранойевский

институт здорового образа жизни.

– Кстати, Никодимыч, а где ректор нашего ПИЗДОЖа. Почему его нет на нашем штурме? Он, что брезгует нами? Раз он, профессор, ему можно забить на штурм? Вызвать немедленно сюда. Пусть вместе с нами штурмует.

– Так он, Василий Иванович на научный симпозиум уехал. Вы же его сами отправили, – робко заметил завотделом культуры.

– Ишь, на симпозиумы разъездился, – немного поостыл мэр. Он все ездит, а в институте бардак. Воровство в институте сплошное. Это надо же было придумать, платное отделение открыть. Кто разрешил?

– Вы разрешили, – вновь робко заметил Климко. – Вы же ему сказали, что не будете ученых бездельников кормить. Велели ему, чтобы сами зарабатывали.

– Правильно говорил, что бездельники. Я народу обещал, что будет все бесплатно. Воровать хотят – не позволю. Я точно знаю, кто ближе к деньгам, тот больше и ворует. Я вот, когда был в Гондурасе, там совсем не так воруют. Совсем не так.

Никто не решался прервать монолог мэра. Уже хорошо было известно, что, когда он входит в раж, его лучше не останавливать. Поговорит – поговорит, и забудет.

– Я вчера посмотрел штатное расписание нашего ПИЗДОЖа, – Василий Иванович все больше распалялся, – 10 психологов, логопеды, дефектологи. Это что институт для дураков.

– Так это положено так. Вы сами утверждали штатное расписание.

Завотделом культуры защищался, как мог, так как за работу института от администрации отвечал именно он.

– Ну и что, что утверждал. Я много чего утверждаю. Я народу обещал, что в институте будут учиться только отличники.

Чапаев сделал паузу. Он потерял нить своего монолога, поэтому сурово оглядел присутствующих.

– Предупреждаю всех. Никакого воровства не будет – ни из моего кармана, ни из кармана родителей. Скоро я установлю в институте камеры наблюдения и, если только увижу воровство. Уволю всех.

– Правильно Василий Иванович, как всегда проблему под корень взяли, – поддержал тему Семипостол. – Наша партия всегда говорила, что надо избавляться от профессоров – космополитов. Правильно говорит наш мэр – наворуют и к себе в Гондурас сбегут.

– Николай Кузьмич, ты, что городишь? – изумился Татищев. – Какой Гондурас? В Израиль с наворованным сбегут.

– Какая разница, куда сбегут? – легко согласился Семипостол. – Факт воровства мэром установлен, значит, надо принимать меры. Наша партия считает, что нужно растить свои кадры, местные, а этих всех профессоров с доцентами гнать к чертовой матери. И у нас такие кадры есть. Вот, например, Скока – синюшник…

– Какой я тебе Скока, – возмутился Скока – синюшник. – Ты сейчас договоришься…

– Извини, Александр.

Оговорился я от волнения. Вот наш товарищ Скоков вполне готовый преподаватель по ноеведению – «Ной и здоровый образ жизни». Ему есть, что рассказать студентам. Или вот вы, Василий Иванович. У вас считай, готовый курс есть – «Здоровый образ жизни в Параноейве».

– Это точно, курс у меня есть. Я его проходил, когда лечился от этого самого… Ну вы знаете…

– Вот, видите, – обрадовался Семипостол. – Мы сами все можем. Я и сам лекции почитаю по здоровому образу жизни в партийном строительстве. Такое мое независимое мнение, товарищи. У меня все.

– Хорошую речь сказал товарищ Семипостол, – подвел итог Чапаев. – Не только проникновенно – независимую, но и очень конструктивную. Мы такой институт забацаем, с таким уровнем образования. МГУ в ногах у нас валяться будет, чтобы только наш пиздожский диплом заполучить. В ногах! – повторил Чапаев, и все одновременно посмотрели себе под ноги, но под ногами ничего не было. Только немытые полы.

Все подводим итоги. Мы хорошо сегодня мозгами поработали, – заключил Чапаев.

– Можно я, можно я скажу.

Неуемная Анна Дурова вновь рвалась в бой. Она была не просто одержимая, а одержимая идеями.

– Да, когда она заткнется, наконец, – прошептал Заворуеву на ухо Татищев. – Достала нас здесь всех своими идеями. К фуршету пора переходить.

– Слушай, – также прошептал Заворуев. – Когда еще такой цирк увидишь. А выпить успеем. У меня такой коньяк в сейфе лежит. Специально для случая берег.

– Ради этого стоит потерпеть, – согласился Татищев.

– Можно я, можно я скажу. Я такое придумала. Такое придумала, – от нетерпения Дурова подпрыгивала на стуле.

– А ты, Дурова свои идеи с партией согласовала? – подозрительно спросил Семипостол.

– Кузьмич, миленький! Обязательно согласую. Это такая идея, такая идея. Она очень согласуется с линией нашей партии. Вот увидишь.

– Говори Дурова, – разрешил Чапаев, – но только коротко и по существу. Мне ехать надо.

– Надо в центре города столб установить, – выпалила Дурова.

– Фонарный что ли? Так у нас в городе уже один есть, – сказал Скоков.

– Ты, Скока, заткнись, – грубо оборвала его Дурова. – Не понимаешь важности работы с молодежью. Надо будет поставить столб – символ молодости. СТОЛБ – это не столб, понимаете, а символ. Понимаете, символ. Что такое молодежь? Молодежь – это столб. С– сила, Т – творчество, О – оригинальность, Л – любовь, Б – это бетон, из чего мы и сделаем столб.

– Вот тебя в него и закатать, – про себя прошептал Скоков.

– И от имени нашей молодежной организации «Наш местный позитив», – продолжала излагать свою идею воодушевленная Дурова, – на столбе укрепим указатели: сила – указатель на стадион, творчество – на дом культуры, оригинальность… – Дурова сделала многозначительную паузу, – оригинальность – на здание нашей родной администрации. Любовь – на скамейку перед лесом. А бетон… – здесь Дурова запнулась, так как еще не продумала, на что будет указывать бетон.