Окровавленная красота
Шрифт:
— В твою комнату, конечно. — Она взглянула на меня, сморщив крошечный носик. — Ты, должно быть, действительно была больна.
— В мою комнату? — Мы вошли в просторную столовую с бесконечным столом из темного дуба, стульями в тон, старинными картинами и гигантской хрустальной люстрой.
— Да. Папа сказал, что ты поживешь у нас, потому что твой папа старый, и ты не хочешь, чтобы он тоже заболел. — Мы вышли из столовой и прошли в нечто, похожее на фойе. Лу-Лу понизила голос у подножия гигантской винтовой лестницы: — Потому что пожилым людям легче заболеть и даже умереть.
Я
Вздохнув, я позволила Лу-Лу отвести меня наверх.
Мы остановились на площадке второго этажа. Лестница поднималась дальше на третий. Я прошлась взглядом по многочисленным ступенькам, гадала, куда они ведут.
Мы с Лу-Лу продолжили путь по широкому коридору с полированными мраморными полами. Она рассказала, чем занималась три первые недели летних каникул, а я думала: «Всего три недели…». Трудно поверить, что жизнь может кардинально измениться за такой короткий срок, но я на собственном горьком опыте убедилась, что привычный мир может перестать существовать за одно мгновение, и придется путешествовать по новому, чужому миру, где ничто никогда не будет прежним.
Столы в холле в стиле середины прошлого столетия украшали вазы с полевыми цветами. Выцветшие восточные ковры тянулись по всей длине каждого зала. Это место было похоже на музей. Старый, классический дом, который был либо отреставрирован «под старину», либо умело содержался.
— Вот она, — сказала Лу-Лу, открывая дверь в конце коридора.
За дверью оказалась белая кровать королевского размера, такое же белое постельное белье и такой же шкаф. Нерешительно войдя внутрь, я заметила в изножье кровати свои сумки, застегнутые на молнию и насмехающиеся надо мной.
Он забрал мои сумки.
Кто-то побывал в доме моего отца.
Слова Лу-Лу о моем папе успокоили расшатанные нервы. Томас не сделал бы этого. Я не знала почему, но понимала, что он не причинил бы вреда моему отцу.
Единственным источником света в комнате было арочное окно, увитое виноградными лозами, закрывавшими половину стекол. Рядом стояло кресло; я провела ладонью по серой обивке, тоскуя по тому, которое было у меня дома.
— Отсюда виден лес, — вырывая меня из размышлений, сказала Лу-Лу, забралась на кресло и ткнула пальцем в стекло.
— Вижу, — ответила я, разглядывая верхушки деревьев и стаю птиц, взмывших в небо.
Чего бы я только не отдала, чтобы оказаться среди этих птиц и улететь, оставив все это позади.
— Прочтешь мне мою новую книгу? Папа сказал, что ты любишь читать. — Лу-Лу потянула себя за хвост и хихикнула. — Я ответила, что уже знаю это, и он улыбнулся.
— Да? — Я села рядом с ней. Мои ноющие мышцы были благодарны за передышку.
— Ага. Папа обычно всегда прав, поэтому, когда я оказываюсь права первой, это вызывает у него улыбку.
Усмехнувшись про себя, я ущипнула Лу-Лу за нос.
— Неси свою книгу, и мы почитаем.
— Хорошо.
Когда Лу-Лу убежала, я решила проверить сумки. Телефона
Лу-Лу вдруг снова показалась в дверном проеме.
— Не уходи, — сказала она, уперев руки в бока.
— Не уйду, — солгала я.
Лу-Лу нахмурилась, как будто могла различить ложь.
— Обещаешь?
Я сдалась, расслабилась в кресле, и со всей серьезностью кивнула.
— Обещаю.
Лу-Лу улыбнулась и ушла, а я повернулась к окну и прижалась лбом к прохладному стеклу.
Томас уже ответил на все мои вопросы, но теперь у меня появился новый:
Что за монстр убивает и мучает людей, но при этом дает дом маленькой сироте?
Сложный вопрос.
— Серьезно, Мурри. Сколько можно возиться? Ты же просто кожу склеиваешь.
— Раскроить башку можно за секунду, а на то, чтобы это исправить, нужно примерно в сто пятьдесят раз больше времени, — парировал он. — Скажи спасибо, что не надо накладывать швы.
— Спасибо, — проворчал я себе под нос.
Мышцы сводило от напряжения, пока Мурри продолжал грубо обрабатывать мой чертов затылок. Хотелось оттолкнуть его руки, но приходилось терпеть, чтобы не ходить с зияющей раной на голове.
Думаю, я был благодарен.
Она была здесь.
В моем доме.
И дважды пыталась убить меня.
Я улыбнулся, и Мурри, всегда проницательный, словно почувствовал, о ком думаю.
— У этого котенка есть коготки.
— Гораздо острее, чем я думал, — подтвердил я, глядя на разбитую вдребезги тарелку.
В голове все еще стучало, но стоило подумать о ней, о неистовом страхе в ее глазах, как кровь в венах закипала и отвлекала меня.
— Будить тебя ночью?
— У меня нет сотрясения мозга.
— Готово. — Наконец, Мурри убрал руки с моей головы. — Дай посмотрю твои глаза, чтобы убедиться, что сотрясения нет.
— Нет. — Я отступил в сторону и снял заляпанный кровью пиджак. В этом не было ничего нового. За исключением того, что кровь была моя. — Есть новости от ее отца?
Закрыв аптечку первой помощи, Мурри прошел в ванную, его голос перекрывал шум льющейся воды, пока он мыл руки.
— Он прочитал сообщение, что она уехала в Индиану повидаться со школьной подругой. Джуди получила ее телефон сегодня утром и готова, если он позвонит или напишет смс.
Джуди работала на меня и нескольких моих друзей. Она любила дорогие вещи, и ей нравилось получать хорошие деньги за десять минут несложной работы, и при этом не раздвигать ноги.
— Он волнуется?
Пока мой помощник возвращался из ванной, повисла небольшая пауза.
— Не очень. Парень Делова подключился к телефонной линии и подслушал разговор между владельцем продуктового магазинчика и ее отцом. Судя по всему, он пытался связаться с ее бывшим, но вскоре после этого успокоился.