Октавия

Купер Джилли

Боже, пронеслось у Гэрриет в голове, и надо же ему было вернуться в такой жуткий момент!

– Это Джон, - сообщил Кори.
– Требует вас.

– Откуда он звонит?

– Из автомата. Возьмите трубку наверху. Когда он выговорится, намекните ему, что неплохо было бы вернуться в школу. Ребенка давайте сюда, я покормлю.

Джон звонил, чтобы извиниться. Его голос звенел от волнения.

– Я просто хотел сказать… Гэрриет, ты не уезжай, ладно? Я не буду жаловаться на тебя папе. И вообще, прости меня.

У Гэрриет

комок встал в горле.

– Все в порядке, заяц, - сказала она.
– Спасибо, что позвонил. И ты тоже меня прости.

Когда она вернулась на кухню, Уильям уже спал. Бутылка с недопитым молоком лежала рядом. Его наоравшийся ротик был слегка приоткрыт, длинные ресницы лежали на щеках.

– Красивый малыш, - сказал Кори, передавая ей Уильяма.
– Что там у Джона?

– Мы с ним поссорились сегодня утром. Он звонил извиниться. Кори усмехнулся.

– У этого парня манеры гораздо лучше, чем у его родителей. Интересно, в кого бы это? Что Шатти?

– В полном порядке, - ответила Гэрриет.
– Мне страшно неловко, что мы с Уильямом вас так встретили. Просто сегодня мы проспали, и все с самого утра пошло наперекосяк. Позавтракаете?

Кори покачал головой.

– Лучше я последую примеру Уильяма, пойду спать. Всю ночь сегодня провел за рулем.

Это заметно, подумала Гэрриет: бледный, как смерть, небритый, глаза покраснели, и ввалились. Тут у нее мелькнула новая ужасная мысль.

– Простите… но вам придется еще немного подождать. Ночью Амброзия окотилась на вашей кровати, и я еще не успела переменить постель.

Боже, как ему все это должно быть противно, думала она, перестилая простыни на огромной кровати, которую он еще недавно делил с Ноэль Белфор. Эта сугубо женская спальня была насквозь пронизана эротикой, и все здесь - толстые белые ковры, розы на обоях, кровать под балдахином, туалетный столик в пене розовых кружев - должно было мучительно напоминать мужчине о ее хозяйке.

Но, если что и мучило Кори, по его виду это было незаметно.

– Кажется, будет снег, - сказал он, выглядывая в окно.

Когда раскрасневшаяся Гэрриет меняла вторую наволочку, она вдруг заметила, что Кори Эрскин следит за ней, и вспомнила, что сегодня утром не успела умыться и что на ней надет старый, застиранный донельзя красный свитер.

– Вы стали лучше выглядеть, - неожиданно сказал он.
– Поправились.

– Миссис Боттомли держит меня на калорийной диете, - вспыхнув, пробормотала Гэрриет.

***

Около семи вечера Кори наконец пробудился ото сна и вышел на кухню. В одной руке у него был стакан с виски, на другой висела Шатти с полутораметровым надувным тигром в обнимку.

– Смотри, что мне папа привез, - сказала она и повернулась к Кори.
– А Гэрриет сегодня проспала! Я из-за нее опоздала на музыку, и мне дали треугольник вместо табмурины.

– Во-первых, тамбурины, - сказал Кори.
– А во-вторых, не ябедничай.

Шатти подбежала

к окну.

– Смотри, какой снег глубокий. Можно, я сегодня попозже лягу?

– Нет, - сказал Кори.
– Можешь показать мне Амброзию с котятами, а потом спать, и без разговоров. Кстати, как в школе дела?
– спросил он.
– У тебя уже есть лучшая подружка?

– Все девочки хотят быть моей лучшей подружкой, - сообщила Шатти.
– Но все не могут. Наверное, им придется меня делить.

В кухню вплыла миссис Боттомли, груженная двумя большими сумками. Она только что вернулась после выходного, и на ее бордовом пальто и фетровой шляпке с кокетливой птичкой из перьев еще лежали пушистые снежинки.

– Мистер Кори!
– закудахтала она.
– Какая неожиданность! Что же вы нас не предупредили? Знай я, что вы приедете, отперла бы для вас парадное. Ну да все равно, я вам очень, очень рада!

Он ей не меньше, подумала Гэрриет. Забирая у миссис Боттомли сумки, он поинтересовался, все ли местные магазины она успела скупить, и тут же справился про ее ревматизм.

– Грех жаловаться, - ответила миссис Боттомли.
– Как Гэрриет приехала, так вроде и ревматизм стал меньше донимать: работы-то поубавилось. Все-таки пара молодых ног в доме - это совсем другое дело.

Кори взглянул на ноги Гэрриет.

– Вы, значит, ею довольны?

– Бывает, конечно, что она иногда замечтается, - проронила миссис Боттомли, снимая шляпку.
– Но, в общем-то, мы с ней нашли общий язык. Да и работница она дай Бог - не то что те расфуфыренные барышни, которых вы присылали раньше. А как ваши Антибы?
– спросила она, делая ударение на последнем слоге, так что получилось: Анти-Бы.

Кори переглянулся с Гэрриет и с самым серьезным видом ответил:

– Анти-Бы чуть меня не доконали.

– То-то вы так осунулись, словно всю дорогу пешком шли. Все от плохого питания. Там небось одни лягушки да деликатесы французские? Но ничего, мы вас тут быстро откормим.

Желая хоть немного оправдаться в глазах Кори за утренний прием, Гэрриет решила приготовить ему сегодня шикарный ужин, однако воплотить свои планы в жизнь ей не удалось. Выйдя в сад, чтобы стряхнуть воду с салата, она вдруг застыла как завороженная. Сосны стояли белые, как яблони в цвету, урны, полные снега, отбрасывали на лужайку голубоватые тени, снежинки легкими перышками порхали над головой.

Воспоминания о первой встрече с Саймоном нахлынули на нее с прежней остротой. Господи, в отчаянии думала она, суждено ли нам встретиться вновь? Бежали минуты - пять? десять?
– но она стояла, не замечая времени, и очнулась лишь тогда, когда поняла, что замерзает. Вернувшись на кухню, она испуганно вскрикнула: Лабрадор Тритон занимался на полу куском мяса, Амброзия сидела на столе, где только что были креветки, и невозмутимо облизывала полосатую морду, соус на плите безнадежно свернулся.