Октавия
Шрифт:
– Ты видела Морган Броклхерст? Она просто восхитительна. Мне надо у нее спросить, кто ее парикмахер. Браганци, видно, оставил ей половину Сицилии.
Когда она дошла до последней ступеньки, мимо нее, шаловливо повизгивая, пронеслась крупная брюнетка, а секунды через две за ней последовал с тарзаньими воплями сильно порозовевший лицом Джеймс. Оба они пропали в кустах.
– Почему вы не танцуете, Морган?
– спросила метнувшаяся ей навстречу Клодин.
– Об этом позабочусь я, - раздался вкрадчивый голос, и она тут же оказалась прижатой к мускулистой и волосатой, надушенной груди одного
– ?Я на тебя взглянул - В душе раздался гул. И сердце замерло?, - пропел он ей на ухо.- Как вы смотрите на то, чтобы отправиться на вечеринку в Рим?
– Кажется, я уже приглашена на завтра в Марбеллу.
– А, на свистопляску у Эффи Страус. Если хотите, могу доставить вас на место.
Они танцевали и пили, пили и танцевали, и хотя она иногда теряла нить разговора, он, кажется, не обращал на это внимания. Потом она вспомнила, что Ларри ждет ее в саду. Надо было найти его. В конце лужайки она прошла мимо страстно обнимавшейся под какой-то смоковницей парочки. У девушки были светлые серебряного оттенка волосы, доходившие ниже пояса.
– В тот момент, как я тебя вчера увидел, - говорил хрипловатый мужской голос, - это случилось - как удар молнии. Я не знаю, что в тебе такое, Трейси, дорогая. Словами не передашь, но что-то особенное…
– ?А твой пульс, дорогая, - как атака легкой кавалерии?, - громко прокричала Имоджин и кинулась прочь, застонав от смеха, когда те оба подскочили от удивления.
Она все еще хохотала, когда увидела Ларри возле пруда с фламинго. Он сворачивал сигарету с ?травкой?.
– Светает, - сказал он.
– Это самая классная вечеринка из всех, на каких я была, - призналась Имоджин.
– Затянись-ка вот этим, - предложил Ларри, - и она тебе покажется еще лучше.
– Я не курю, - сказала Имоджин.
– Давай, я очень верю в первые разы. Другого случая может и не быть.
Он зажег сигарету, глубоко затянулся два-три раза, а потом передал ей. Она попробовала, закашлялась, попробовала еще раз, выпустила дым в оскалившуюся пасть каменного льва, и они с Ларри неистово захохотали. Потом она затянулась еще раз.
– Нравится?
– спросил Ларри.
– Да, - вздохнула она, - Фламинго кажутся такими розовыми, а вода такой зеленой.
Так, беспрерывно хохоча, они выкурили три четверти сигареты. Она посмотрела ему в лицо.
Он был очень привлекателен своей ястребиной, немного хищной красотой, а по возрасту годился ей в отцы. Так что дело было вполне безопасное.
– Ларри.
– Да, мой ангел.
– Ты считаешь, я хороша собой?
– Изумительно хороша, - он наклонился и очень медленно, с бархатным артистизмом поцеловал ее.
– А теперь ты еще лучше.
– Он глубоко затянулся ?травкой?, потом снова ее поцеловал, и на этот раз поцелуй был гораздо более долгим.
Имоджин поднялась и подошла к пруду. Вращающийся луч маяка заморгал совсем беспорядочно. Огромные звезды висели так близко, что она, казалось, могла бы дотянуться и собрать их.
– Не уходи, - сказал Ларри. Путь на небо вымощен дурными намерениями.
– Я никуда не ухожу, - до нее доносился барабанный бой и карнавальный рев вечеринки. ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…?
– играли
Ночь была такой теплой и красивой, и она чувствовала какое-то острое желание. Если бы только здесь был Матт. Она вдруг исполнилась страсти и решимости.
– Ларри, дорогой, - сказала она, повернувшись к нему.
– Мне все говорят, что надо повзрослеть, пожить немного, набраться опыта с мужчинами, пообщаться с Кейбл и Ивонн, и Трейси и еще кем-нибудь. Ты мне не поможешь, не научишь меня сексу?
– Помочь тебе? Вот это предложение! Господи, да если тебе надо опыта, то я именно тот, кто тебе нужен, моя радость. Je suis le professeur . Возьми докури и жди меня здесь, а я принесу еще бутылку, и мы с тобой пойдем к берегу.
Имоджин села на скамью и спела для фламинго ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…? У нее голова пошла кругом.
Вдали был виден аэродром и стоящие на летном поле самолеты. Возможно, какой-нибудь из них должен был доставить знаменитого экранного любовника в Рим. Выше была расположена автостоянка, заполненная машинами, по большей части ?роллс-ройсами? и ?бентли?, но самой чистой среди них была голубая ?кортина? Джеймса и Ивонн. Вдруг Имоджин почувствовала какое-то неодолимое побуждение. Она открыла свою сумочку и стала рыться в ней, ища губную помаду. Она нашла там тюбик, подаренный ей Глорией на день рождения. Им она еще ни разу не пользовалась. Помада была темно-бордового цвета и называлась ?Династия Слив?
– это, как сказала Глория, для большей изысканности.
?Какое слащавое название, - подумала Имоджин, истерически хихикая, и пошла между деревьями к автостоянке.
– Модная штучка ?Династия Слив?. Вот и пришел твой час, слива.
– И, захихикав еще сильнее, она несколько раз сказала про себя ?Пошли, слива!?
И вот перед ней голубая крышка багажника машины Ивонн. Она просто просилась, чтобы на ней что-нибудь написали. Открыв тюбик, она крупными бордовыми буквами написала ?Ивонн Эджуорт?. Потом добавила: ?стойловая корова?.
Потом зачеркнула слово ?корова? и добавила ?сука? и ?держит мужа под башмаком?. Потом трижды написала ?блядство? на крыше машины и дважды ?поебень? на ветровом стекле. Потом забежала с другой стороны и написала: ?Железный канцлер Ивонн Бисмарк?, но, немного подумав, переправила ?Бисмарк? на ?Насморк? и залилась неудержимым смехом от собственной шутки. Когда она начала писать ?Катись отсюда, морковный огрызок!?, столбик помады переломился надвое, и она с криками кинулась обратно к Ларри. Тот опасно раскачивался, пытаясь сохранить равновесие, стоя на каменном сиденье с бутылкой в одной руке и бокалом - в другой. Он спрыгнул наземь, пролив часть шампанского, и сообщил:
– Я только что слышал, как Ивонн Эджуорт спрашивала Омара Шарифа, приходилось ли тому покупать для кого-нибудь целый прилавок цветов.
Тропинка к морю была довольно крутой, но им даже в сильном подпитии как-то удалось, поддерживая друг друга, благополучно спуститься.
– ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?, - пропел Ларри, и они захохотали дуэтом.
– Кажется, я перехожу из одной постели в другую, - сказала Имоджин.
– Я люблю тебя, Ларри. А можно любить сразу двоих?
– Думаю, что можно. Но это довольно дорого обходится.