Окутанная тьмой
Шрифт:
– М-м-мило, – все, что смог выдавить из себя удивленный Фуллбастер, чуть покраснев. Мира согласно закивала, не отрывая взгляд от волшебницы и топчась по осколкам, прошла вперед, чтобы лучше рассмотреть каждую деталь.
– Спасибо, Грей. Мне очень приятно, – сдержанно и медленно проговорила она, а лицо тут же озарилось еще более лучезарной улыбкой. Глаза Миры расширились до размеров тарелок, которые она протирала, Грей же пребывал в немом ступоре. «Это она сейчас сказала?» – всплыл вопрос в его сознании, но произнести его вслух он не успел. – Просто я прочла книгу, как перестать говорить о себе в третьем лице, – вновь заговорила Джувия, объяснив причину и попутно радуясь, что за такой короткий разговор ни разу не сорвалась, хотя очень хотелось.
– Это здорово! – Мира обретя дар речи, захлопала в ладоши, а на щеках Джувии выступил румянец. Официантка двинулась вперед оперевшись на стойку
– Знаю! – воскликнула девушка, а Мира так и не сумела разобрать ее обувь.
– Ну-ка покружись! – Джувия отойдя на несколько шагов от стойки смущенно улыбаясь, повертелась, придерживая шляпку. Грей так же не спускал с нее глаз, ведь она действительно была сейчас красива как никогда. А еще и эта смущенная улыбка, и горящие счастьем глаза. Это точно их Джувия?
– Какого черта я тут забыл? – недовольно вопрошал Гажил, стоя у лестницы с большой кучей книг в руках. А ведь утро так хорошо начиналось: спокойно спал, пожевал вкусные железки, купленные только вчера, бездельничал, лежа на диване, а тут на тебе, стук в дверь. Неторопливо открыл, но лучше бы не открывал. Там, глядя на него строгим взглядом, стояла Леви, нервно поправляя очки в темной оправе. Выдохнув, она сказала только одно слово «Пошли». Маг согласился, пока не понял, что они пришли прямиком к библиотеке. К этому хранилищу пыли, пауков и бесполезного старья. Ладно, если бы на задание какое-то, но нет, она приволокла его убирать следы их поисков. Сначала он вообще не понял о чем речь, но вскоре дошло, и тогда возмущению драгонслеера не было предела. Когда это было? Неужели кроме нее сюда никто не ходит?
– Потому, что после нас здесь бардак, – послышался ответ откуда-то сверху. Леви резво перебирая ногами, за считанные секунды оказалась внизу, строго смерив ноющего парня с ног до головы.
– Пусть кто здесь работает и убирает. Тебе что больше всех надо? – алые глаза внимательно следили как кареглазая, взяв пять приличных по размерам книг сначала замахнулась на него, видимо, пытаясь припугнуть, но, увидев только довольный оскал, опять полезла вверх. – Ну, ладно просто поставить, но на хрен еще и по алфавиту? – не унимался маг, ведь они только-только закончили разлаживать все книги по буквам, и на это занятие у них ушло целых два часа.
– Перестань ныть уже. Мы здесь все разбросали, мы и уберем! – грозно проговорила она, опять оказавшись на уровне его лица. Девушка негодовала, он ведь тоже виноват, она свела тонкие брови на переносице, уже была готова наорать на него всеми известными ей выражениями на всех языках мира, но промолчала, ведь отпускать его домой она не собиралась. – Бери пример с Лили, он работает молча! – только и выкрикнула она, забрав последние книги. Драгонслеер только хмыкнул, многозначно пожав плечами.
– Ну и ну! – выдохнул кот, мельком глядя на парочку через пустое место, откуда и вытянул книгу. – А он говорил бесхарактерная, – фыркнул он и поставил книгу на свое законное место, протирая один и тот же ряд учебников уже второй час, ибо именно отсюда лучше всего вести наблюдение.
– Командирша мелкая, – устало выдохнул маг, отправляясь за книгами на букву «В».
Эльза устало разлепила глаза, и каково было ее удивление, когда прямо перед ее носом оказалось лицо Жерара, пока еще спящего. Перекатившись на спину, девушка уставилась в белый потолок. «В своей комнате, что уже радует» – пронеслось в ее голове. Парень рядом умиротворенно сопел, обнимая подушку, а Эльза, бросив на него умиленный взгляд, привстала, но пожалела тут же схватившись за голову. Гул стоял такой, будто всю ночь об стену билась. Сквозь слезящиеся от боли глаза аловолосая уставилось в пол. Когда она то ли привыкла, то ли боль уменьшилась, поднялась. Из одежды на ней было то самое платье, в котором она куда-то собиралась. Вот только куда? Все воспоминания будто стерли и, как она не пыталась вспомнить, что случилось все тщетно. Перед глазами только белый свет и ничего более. Взглянув на календарь, замерла.
– Только вчера было двенадцатое, – прошептала она. В голове ничего не вязалось, только глухая боль эхом раздавалась, будто в пустоте. Она ничего не помнила: ни куда шла, ни как оказалась дома, ни как провела последние дни, ни как здесь оказался Жерар. – Может, просто устала? – вглядываясь в свое отражение, аловолосая провела пальцем по темно-синим мешкам под глазами. Кожа была бледной-бледной, а на руках какие-то темные следы, как от веревок или от цепей. Их появление она тоже не помнила. Сбившиеся волосы беспорядочно торчали во все стороны после, похоже, долгого сна. Колени были сбиты в кровь, но кем-то заботливо
Люси лениво приоткрыв глаза, тут же широко распахнула их. Прямо перед ней находилось лицо Нацу, спящего и прикрытого только простыней, как и она сама. Последние события быстро мелькали перед глазами, отчего она только прикрыла ладонью глаза. Было стыдно. Единственное, на что она надеялась, так это то, что память у Нацу короткая, и он не запомнил эту ночь. Не запомнил, как обнимал ее, как целовал, как шептал что-то теплое и нежное, легко покусывая ушко. Пускай наивно верит, что это был сон и ничто более. Тело расслабилось, а и так искусанные губы вновь закусывались от стыда. Зачем поддалась? Зачем позволила ему прикасаться к себе? Быть настолько близко. Через секунду ее размышления прервало одно единственное слово, сияя разноцветными огнями «Побег». Спохватившись, принялась собирать собственные вещи, которые лежали почти рядом всего в нескольких метрах друг от друга, постоянно оглядываясь – спит ли он. Надо было уйти – она ушла, бросив все. Чемодан так сиротливо и стоял около порога, ожидая хозяйку. Чертыхнувшись про себя, ибо стрелка часов медленно не щадя ее перешла за цифру двенадцать, Люси быстро вылетела из дома. Натягивая капюшон прихваченной куртки до глаз, Хартфилия быстро перебирала ногами. Люди проходили мимо, и никто из них так и не обернулся, хотя многих она знала. Не обернулись, не обратили внимания, прошли молча – это к лучшему. Уже через несколько минут поднималась по узкой дорожке к той пещере, где уютно приютились два дьявольских пса. В нос тут же ударил запах сырости и холода. Райто, чуть приподнявшись, смерил ее печальным взглядом, а после вновь уткнулся носом в землю, тяжело дыша. Он ее не прощал за смерть Госпожи, она не просила прощения. У них равный счет, ведь спасать свою жизнь он так же ее не просил – сама захотела. Адриана же, злобно зыркнув на брата, проявила больше эмоций, повалив хозяйку и довольно тыкая носом в ее щеку, что вызвало легкую усмешку на лице Люси.
– Вставай, – сквозь дрему услышал Райто уверенный голос той, которую будь у него сила и возможности тут же разодрал в клочья. Недовольно открыв глаза, смерил блондинку перед собой безразличным взглядом и, фыркнув вновь устроился на земле, тяжело вздыхая. – Вставай! – грозно повторила она, но на крик не срывалась. То ли терпела его ради Адрианы, то ли у нее были свои причины не убивать его. Желание заработать его доверие – возможно. Райто не отрицал. Ведь проще отбиваться от своих врагов, когда у тебя две дьявольские псины. Может Адриана – дура и не поняла этого, но Райто не глуп. Этот демон, сидящий перед ним, использует всех и вся. Так же, как и его хозяйка использовала всех. Все демоны одинаковы. – Поднимайся, я сказала, – более спокойно проговорила она, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Ее раздражал этот упрямец. На этот раз он даже глаз не открыл. Зачем? Адрианы на удивление не было. Значит, есть вероятность, что она попытается что-то выкинуть с ее помощью. Хитра дьяволица. – Райто, вставай. Если продолжишь так валяться, то здохнешь от голода. Я обещала Имизуки, что буду заботиться и о тебе. Будь добр поднимись, и мы пойдем на охоту, – пес глубоко выдохнул при упоминании слова «охота». Сколько воспоминаний связано с ним. Это блаженное чувство, когда ты острыми когтями разрываешь еще живое, дышащее тело, впиваешься клыками в плоть, выдираешь ее кусками, раз за разом продвигаясь к сердцу. Вкус крови надолго остается во рту, а глаза уже ничего не видят. Только кровь, кровь, что вытекает из открытой раны. – Вставай, – уже более тихо повторила она, будто даруя последний шанс пойти с ней и насытиться, как следует. На самом же деле если бы он не пошел, то жертву Люси притащила бы сюда. Не хочет идти по-хорошему, значит, будет давиться сердцем силой. Она уже собралась подняться, как он встал. Встал и пошел за ней, еле передвигая лапы. Сил все еще не было, но он шел, предвкушая всю сладость охоты.
Люси осторожно перетягивала тело первого попавшегося парня. В этот раз времени на размышления не было. Тут в какой-то глуши они притаились среди высоких трав и непроходимых колючих кустов. Сидя перед своей жертвой, девушка морально готовилась опуститься вновь. Впервые за долгое время она начала считать себя «грязной». Спать с каждой жертвой было обязательно – это способ присваивания его души себе, это было необходимо делать. Однако после этой ночи появилось гадкое чувство внутри. Если опустится вновь – станет предателем. И предаст, как она сама считала, Нацу.