Окутанная тьмой
Шрифт:
Мэй искренне боясь и переживая за Люси, да и девочек тоже, уговорила проводниц отвести их в пустой вагон, туда, где тише, спокойней, да и места больше. Ведь он все равно пустует. Пока Эми под строгим надзором Адрианы спала на сидении – очень уж ее утомила эта спонтанная поездка – Венди и не думала спать, считая, что Люси легко может воспользоваться этим, да и не хотелось ей почему-то спать, будто мешает какое-то странное чувство. Меж ребер что-то болезненно ныло и, как она вспомнила из занятий Полюшки, это что-то – сердце. Она никогда и не задумывалась о том, что будет чувствовать, когда решиться уйти, хотя она никогда и не собиралась уходить. Там – в гильдии – у нее было все.
У нее появился дом, пускай это обычное общежитие, но там было весело. Было забавно наблюдать, как уживались под одной крышей совершенно разные девушки, у каждой свои тараканы в голове. Эльза постоянно забивала единственный холодильник на
У нее появились друзья. Венди до сих пор иногда, когда становится грустно, вспоминает их первую встречу. С той поры уже много воды утекло. Она уже не та маленькая плаксивая девочка, какой была раньше, теперь ей двенадцать и она уже совсем взрослая и самостоятельная! Когда ей не хватало заботы или простого внимания, которое не могла восполнить даже Шарли, девочка шла в гильдию или прямиком к Люси. Почему-то именно с заклинательницей духов ей становилось уютно и спокойно. А может она просто видела в ней маму или представляла свою маму такой же как Люси? Возможно. Ей нравилась улыбка девушки, от нее становилось тепло и солнечно, хотелось улыбаться ей в ответ и всегда держать за руку. Ей нравились ее волосы – чистое золото, ей нравился ее характер – боевой, Люси любила свободу, ценила друзей и была готова сражаться за них до конца. Венди старалась подражать ей в этом. В гильдии Венди всегда смотрела на Нацу, видела в нем и друга, и брата, а может и отца. Он всегда защищал ее, в каком бы состоянии не был, поддерживал добрым словом и не позволял опускать руки после промахов. В бою она подражала ему, хотела быть такой же сильной и не терять веру никогда.
У нее появилась семья. Венди знала – чтобы не случилось здесь, в гильдии, ее всегда поддержат. Ей безумно нравились шумные гулянки по случаю и без. Они придавали их гильдии особую обстановку несравнимую ни с чем. Здесь было тепло, комфортно, уютно. Было чувство защищенности и спокойствия, которого она не ощущала нигде. Только здесь, глядя, как Нацу сжигает все, Грей все морозит, Эльза все разносит, а Люси бьет Нацу за сожженную одежду, она поняла – это ее дом, ее семья.
А теперь она уходит, бросает все то, что у нее было и почему-то не жалеет. Просто тоскливо, что больше гильдию она не увидит, не зайдет туда еще разок, не возьмет задание вместе с Нацу и Хэппи, не увидит Шарли, да и ее улыбка всплывает перед глазами постоянно и фраза «Подруги навсегда» засела где-то глубоко и ее не стереть, и не забыть. Может только время сможет ослабить это чувство.
Эми крепко спит, видно слишком утомилась, Адриана сидит около нее, подталкивая мордочкой назад, когда девочка, повернувшись, чуть не скатывается на пол. Райто, как уже узнала Венди, слишком нелюдим и потому с нахальным оскалом занял самое дальнее сидение, даже не взглянув на двух волшебниц. Только когда их привели сюда, он оценивающе глянул и на Марвелл, и на Эми, а потом фыркнул и, гордо подняв голову, ушел в самый конец. Люси сказала не обращать на него внимания, но получалось слабо. Все время казалось, что он прожигает ее взглядом, но оборачиваться было страшно. Сама Хартфилия молчала, ничего не говорила, не пыталась объяснить, как же так вышло, отчего она стала такой. «Я возьму вас с собой, но не жалейте потом об этом» – до сих пор прокручивала девочка в голове. Она не понимала, о чем они могут жалеть потом. Была только тоска по дому и друзьям, а больше ничего. Люси натягивала капюшон по глаза, когда их
Они ехали долго и где-то через час проезжали станцию «Харгеон». Венди тут же заметила, что глаза Люси почему-то стали холоднее, покраснели, но потом снова стали обычными, слишком быстро, и на них появились слезы. Марвелл не была уверенна, что она плакала, но позже убедилась, что это правда, ведь Хартфилия усиленно стирала со щек влажные дорожки, прикрыв глаза челкой. Спросить или просто дотронуться до Люси, Венди не решалась. Что такое было с ней в этом городе, Венди не знала, но, наверное, что-то важное, раз она так бурно реагирует на него. Может здесь живет ее отец, с которым в последнее время что-то у девушки да не ладилось или может здесь это случилось? То, из-за чего она стала такой? Небесной волшебнице оставалось только гадать. Гадать и смотреть на слезы демона, нет, не так, это слезы ее подруги и никак иначе.
– Люси, дай мне руку, здесь очень скользко, – Марвелл протянула вперед свою ладошку в теплой вязаной варежке в ожидании пока светловолосая девушка, идущая впереди на несколько шагов остановиться, обернется и возьмет ее руку в свою. Под их ногами был толстый слой льда, отчего потерять равновесие и рухнуть на холодный снег, в их случае было проще простого. Пушистые большие снежинки стремительно падали на землю, пряча их следы и не забывая прилететь и в лицо. Теперь, когда они прошли довольно-таки ощутимое расстояние по этой ледяной пустыне, было совсем не весело и не смешно, как в самом начале, когда снег тихонько падал на волосы, шапку, ресницы и еле касался кожи. Было слишком холодно, но Люси, зная какой дорогой они пойдут, не пожалела денег, одев девочек именно для такой погоды, но даже теплые сапоги по колено, теплая пуховая куртка, шарф обмотанный вокруг раза три и шапка, натянутая по брови, не грели. Пальцы на ногах похолодели, губы дрожали, волосы около лица от горячего дыхания превратились в маленькие сосульки, щеки, нос, да и все лицо в целом покраснело от такого мороза.
Шел уже пятый месяц их путешествия. За все это время ни Эми, ни Венди так и не узнали ничего стоящего. Люси молчала, а спрашивать они не решались, чтобы не заставлять ее вспоминать этот кошмар. Ведь они узнали от Адрианы, что Люси умерла, а значит было что-то ужасное и, видимо, поэтому Хартфилия молчит, делая вид, что у них обычный поход. Девочки не жаловались, хоть им такие длинные переходы из одного города в другой давались слишком тяжело. Они решили, что, не смотря ни на что, пройдут весь этот путь рядом с Люси. Так же Марвелл подбадривала себя, что совсем скоро Люси решиться и расскажет им все, что ее тревожит. А сейчас она, наверное, еще просто не готова доверить им все свои тайны. Но ничего, они будут упорно ждать, когда наступит этот момент, и дождутся.
– Давай руку, непутевая, – Люси криво улыбнулась, взяв руку Венди в свою. Холод маленьких пальчиков, даже сквозь варежку, будто обжигал, у Венди было такое же ощущение, но только от этого становилось теплее. «Прямо как Нацу» – уже не раз мелькало в голове Марвелл, но она всегда молчала, лишь иногда улыбаясь этой мысли. Стоило Венди глянуть на Люси, как тут же пробила дрожь. Настолько легкими и вовсе негреющими были все ее вещи. Обычная легкая куртка полностью распахнутая, под ней рубашка, джинсы, короткие сапоги – посмотришь и сразу холодно, будто эти вещи, вовсе не по погоде, надеты прямо на тебя. Но Люси, как поняла Венди, эти холода и морозы не страшны. «Как Нацу» – опять пронеслось в ее голове. Хартфилии было тепло, уютно и никакого дискомфорта от этой погоды она не ощущала. Ее не беспокоил снег, холод, наоборот, они будто остужали ее мысли, ее кровь, демона в ней.
– «Еще далеко» спрашивает она, – сквозь снегопад слышен голос духа, в котором уже достаточно долгое время сидела Эми, пытаясь отогреть ноги, руки, лицо. К такой погоде аловолосая была не готова. Не прошли они еще и четверти всей дороги, как ее силы закончились, но на помощь пришли часы. Укутавшись еще и в теплое одеяло, которое любезно предоставила Дева, решив поучаствовать, она сидела там. Для Эми эта погода казалась настоящим божьим наказанием. Слишком холодно.
– Уже нет, – тихо проговаривает Люси, чтобы услышали только свои, на это Венди сильнее сжимает ее руку, зная, что девушке лучше знать, когда за ними кто-то следит, а когда нет. И если Люси чувствует кого-то, то надо быть осторожнее. Пальцы постепенно отогреваются, и становится теплее. «Как Нацу».