Оле Бинкоп
Шрифт:
За час торжественная процессия несколько съеживается. Усыхает. Жарок сентябрьский полдень. Только старички-пенсионеры, которых Франц Буммель усадил в повозку, запряженную его арабской кобылой, не прочь еще покататься. Навряд ли им удастся в другой раз объехать деревню с такими удобствами.
Вот и луг. Шествие распадается. Народ, как пчелиный рой, облепляет киоск Мишера со всевозможными напитками, а дети щебечут возле киоска со сладостями, где хозяйничает фрейлейн Данке.
Фриде Симсон приходится повременить со своей речью, покуда люди не утолят первый
Достоинство этой речи в том, что она длинна и обильно уснащена убедительными похвалами государственному аппарату, попечениям которого сельские жители обязаны таким праздником. И, наконец, эта речь содержит перечисление всех сколько-нибудь значительных, на взгляд Фриды, этапов развития Земли от раскаленной туманности до полетов на Луну.
— Что я хочу этим сказать, товарищи, граждане и друзья? Я хочу этим сказать: нас призывают повысить гармонию отношений…
— На пятьдесят процентов! — выкрикивает кто-то из всадников. Общий смех. Насильственно подавляемое веселье грозит захлестнуть торжественную речь. Крюгер и Оле, люди дисциплинированные, стоя под липой, пытаются шиканьем восстановить тишину. Крюгер с досады даже выплеснул на пыльную сентябрьскую траву остатки пива.
— Трудно их винить.
Там, на эстраде, — отжившее поповство. За это ли боролся Крюгер?
— Нет, здесь нужны свежие силы.
Как-то раз Оле надел красный шейный платок, позаимствованный у Эммы Дюрр. Эмма Дюрр отняла свой платок. Когда Оле ездил в город подавать заявление о разводе, он купил себе новый. Потом ему сказали, что он стар для красных платков. Оле запрятал его за справочники, подальше от Эмминых глаз. Но на праздник урожая он его повязал. Эмма прищурилась и сплюнула.
— Ты что, рыжий из цирка, что ли? Солидные мужчины ходят в галстуках!
И она достала Антонов галстук. А Оле его не взял. Теперь он вызывающе бродит по лугу. И кончики его красного платка, как рожки, нахально отгибаются кверху. На стриженой голове сидит новая кожаная фуражка. И суставы у него еще не хрустят, черт подери!
Все это время он старался относиться к Мертке как к залетному ветерку. Ветерок нежно гладит тебя по щеке, ты рад ему, потом он улетает вдаль, и ты не бежишь за ним вдогонку. Но сегодня утром, на выступлении поэта, чары Мертке вновь одолели его, как внезапная хворь. И мурашки бегут у него по спине.
На зеленом лугу стоит арка. Она сколочена из могучих сосновых стволов. Девушки обвили эти стволы зеленью и гирляндами флажков. На перекладине висит деревянный бочонок. Всадник может ударить по нему дубинкой, привстав на стременах.
Духовой оркестр играет бешеный галоп. Капельмейстер дует в свой рожок. Тромбон и кларнет трюхают следом.
Всадники, обутые в сапоги, мелом выписывают друг дружке номера на спинах воскресных пиджаков. Так принято в спортивных состязаниях — слава богу, насмотрелись по телевизору.
Иозеф Барташ представляет на скачках
Уже целый месяц Мертке ходит сама не своя: она зря обидела Оле. Он ничего не знал про уток. Она хочет попросить у него прощенья:
— Оле Председатель, я… я…
— Окольцевала петушков и молодок?
— Нет еще.
— Ну, давай, давай. — Руку к козырьку и — общий привет. Вторая попытка, третья. И все без толку.
Сегодня Мертке в голубом полотняном платье стоит среди других девушек, словно голубой цветок цикория. В руках у нее венок, предназначенный для победителя состязаний. Они сплели его вчера вместе с Гертой Буллерт.
Мертке входит в состав фестивального комитета. Заседал комитет в так называемом красном уголке кооператива. А Мертке была за хозяйку. Она выстирала скатерти и занавески. В магазине за свои деньги купила вазы и расставила их по длинному столу с букетами штокроз и георгинов. Упросила продавщицу фрейлейн Данке написать новый лозунг: «Хорошее настроение помогает в работе» — и повесила его над пианино. Над тем самым пианино, на котором в давние времена некая Аннгрет Ханзен наигрывала одним пальцем любовные песенки.
Кроме Мертке в состав комитета входят фрау Штамм, учитель Зигель, Герта Буллерт и Карле-с-гусиным-крылом. Карле представляет Свободную молодежь, Герта — единоличников.
Комитет успел уже насовещаться, когда под окнами затарахтел мопед. Это Фрида Симсон явилась из города. Ее выход производит сокрушительное впечатление. На ней защитный шлем и мотоциклетные очки. Пыльный портфель Фрида швыряет на чистую скатерть, закуривает сигарету и берет слово, минуя председателя — фрау Штамм:
— Позвольте мне изложить принципиальные соображения по основным положениям о порядке проведения праздника.
Карле-с-гусиным-крылом ткнул Герту локтем в костлявый бочок.
— Ой!
Фрида опустила очки и сняла шлем.
— Прошу отнестись серьезно. Первый из тезисов о порядке проведения праздника — это гармония и единство всех сил во что бы то ни стало. Единоличный элемент должен посредством этой гармонии, при основательно продуманном порядке проведения праздника, почувствовать себя как бы вовлеченным в кооператив.
Взгляд Фриды останавливается на новом лозунге над пианино.
— Кто придумал этот сопливый лозунг?
Мертке подняла руку — как в школе.
Фрида извлекла свою черную тетрадь и сделала какие-то записи: объективизм у будущего кандидата в члены партии.
— Вы позволите мне продолжать?
— Позволю, — растерялась Мертке.
Фрида записала еще что-то.
— Итак, вы позволяете мне перейти к следующим положениям…
— Позволяем! — Это говорит Карле-с-гусиным-крылом.
Фрида выпустила облако дыма, но записывать ничего не стала. На Карле, как на единоличный элемент, у нее нет управы.