Олег – диктатор Рима?
Шрифт:
— А что оставленный лагерь?
— Обороной лагеря руководил Попиллий Лен. По его словам, сначала слышался сам шум сражения, разносившийся на километры вокруг. Затем увидели горстку легионеров, бежавших с поля битвы к лагерю. Наконец, появился и сам противник. Их был целый людской поток, — длинноволосые варвары, у некоторых из них на сёдлах висели головы римлян.
— И как поступил Попиллий Лен?
— Поднял белый флаг и встретился с вождями варваров.
— А они что? — взволнованно спросил Гай Марий.
— Отпустили.
— Что?
— Да, отпустили. И даже не стали брать имущество легионов.
— Но почему?
— Вроде как дали понять, что это мы, а не они алчные варвары. Потом выпроводили оставшихся в Нарбо.
— Это какой-то позор! — Марий сжал кулаки.
— Сейчас в Риме неспокойно. Попилия Лена поносят все вокруг, и, он намеревается отправиться в изгнание.
— С его стороны это будет
— За это можно и выпить, Гай Марий! — твёрдо сказал Рутилий Руф. — В свою очередь, могу добавить, что, находясь в Риме, буду всячески поддерживать твою позицию…
Поход на Югурту начался с дезинформации. Сулла уговорил Мария прибегнуть к хитрости для нанесения внезапного удара. Тот поначалу не понимал, как это поможет, но затем всё-таки согласился…Во всеуслышание было объявлено, что цель выступления — заготовка фуража. Наивные разведчики-нумидийцы купились на явную ложь, а следом на обман попался и сам Югурта. В результате римские войска спокойно пересекли пустыню и оказались прямо перед Капсой. Когда нумидийский царь увидел перед собой море вражеских пехотинцев, он вскочил на коня и с ближайшей свитой умчался прочь. Сам же город, шокированный подобным раскладом, добровольно открыл ворота…Марий действовал в своём стиле «обезумевшего слона» и отдал приказ убить всех. Ни мужчины, ни женщины, ни дети не спаслись от меча. Богатства жителей были аккуратно упакованы и взгромождены на телеги. Затем консул предусмотрительно отвёл войска ещё до того, как начался сезон дождей. Военачальник находился в отличном настроении и с удовольствием писал в Сенат, Гаю Юлию Цезарю, Публию Рутилию Руфу о небывалом успехе своей небольшой армии. «Вот что происходит, если во главе легионов ставить настоящего полководца, а не каких-то прохвостов» — эта мысль буквально пронизывала каждое его сообщение.
Ответное же письмо Публия Рутилия Руфа несколько озадачило Мария: «Ах, мой дорогой друг, твои доклады о ситуации в Нумидии доставили всем истинное наслаждение. После разгрома Луция Кассия они настоящий свет во мраке наших поражений. Я потребовал от Сената безусловного продления твоих полномочий в Африке и не нашлось никого против. На этом, к сожалению, хорошие новости заканчиваются. Новый консул Квинт Сервиллий Сципион решил исправить ошибки своих предшественников и уничтожить вольков-тектосагов и их германских гостей. Казалось бы, в этом нет ничего необычного. Но вышла неловкость. Попытки Квинта Сервиллия набрать легионы твоим способом оказались провальными. Неграмотные деревенщины вышли неспособными к обучению. Не знаю, как вы с Суллой это дело организовали, но попытки консула повторить ваш успех с треском провалились. Сципион распустил два набранных легиона как неспособных к воинскому делу. Произошла спешная мобилизация на прежних основаниях. То, что творилось в Риме словами не описать. Выгребали всех, кого только можно. В Италии повсюду вспыхивали бунты. Этот набор прозвали „кровавым“. При вербовке погибло столько же, сколько удалось и собрать…Тем не менее Сципион набрал целых 8 легионов, нанял мощную конницу и снова двинулся на Тулузу. К моменту его прибытия на место выяснилось, что новому консулу следует удача. Оказывается, германцы разругались с вольками-тектосагами и вынуждены были по приказу царя Копилла уйти из Тулузы. В итоге единственным врагом Сципиона стали несчастные вольки-тектосаги. Их царек отказался биться под стенами города и отступил с войском к устью Гарумны. Его цель легко проглядывалась, — Копилл желал попадания римлян в прежнюю ловушку. Квинт Сервилий зашёл же в Тулузу без всякого боя и овладел колоссальными сокровищами этих дикарей. „Колоссальными“ сказано не для красного словца, как можно подумать. Оказывается, в городе хранились награбленные богатства сотен храмов Греции и Малой Азии. После плавки выяснилось, что золота было около 15 тысяч талантов (примерно 484500 кг), а серебра — 3,5 тысячи (113050 кг). Неслыханная сумма превосходила всё то, что есть сейчас в римской казне. Сципион отправил золото под охраной когорты в Рим. Всего одной когорты, так как Копилл был всё ещё заперт в Бурдигале, а потому никак не мог угрожать римлянам. Но как выяснилось, врагов у Рима хватает. Непонятные дикари, численностью чуть более тысячи воинов устроили на лесной дороге засаду и перебили всех легионеров. Золото пропало…Говорят, Сципион был так расстроен, что даже плакал. Никто, правда, не верит, что эти страдания из-за гибели когорты…»
Настроение у меня было испорчено. Сказывался недавний конфликт с Гаем Марием. Узнал я, что называется, другую сторону нашего консула. Оказывается, он упрям как осёл и крайне жесток при этом. Страшное сочетание, особенно для политика.
Сезон дождей подошёл к концу. Снаряжение для предстоящего похода было готово. Сулла Корнеллий, казалось, был всюду. Если Марий считал себя великим стратегом и старался не опускаться до низового уровня, то его квестор выглядел противоположностью. Он следил, чтобы все распоряжения были составлены и переданы адресатам, латы смазаны и отполированы, мечи и кинжалы отточены, шлемы подбиты войлоком, а туники зачинены. Квестор наладил раздачу денег за службу и не ленился объяснять, как они отчисляются. Центурионы Суллы, которых он отбирал лично ещё в Риме, следили за своей сотней подчинённых так, словно те, были их семьёй. Это была странная армия, очень непохожая на те, что бывали прежде… В ней было всё по-другому, начиная от состава и заканчивая вооружением. Исчез даже традиционный щит. Его облегчённая версия была намного удобнее, и теперь он не бил солдат сзади по ногам. Пользуясь тем, что можно было вооружать армию централизованно, Сулла ввёл целый ряд новшеств, которые вроде бы и не так бросались в глаза, но сильно облегчали жизнь обычного легионера.
Вышедшие в поход колонны очень бы удивили римских фуражиров. Не было никакого огромного обоза. Легионеры шли со странными футлярами за спиной, вмещавшими все их нехитрое имущество: бритвенные принадлежности, походную посуду, флягу с водой, запас пищи на три дня, запасную тунику и носки. Груз не сильно давил на солдата. Помимо щита, привязанного за спиной чуть ниже прочего скарба, воин нёс меч в ножнах, а слева кинжал. На каждые восемь человек выделялся мул, груженный палаткой, копьями и запасом еды. Каждая центурия имела отдельную повозку с собственным запасным скарбом. Отряды солдат шли и распевали во всё горло песни. В центре колоны вышагивал Сулла и пел со всеми. Эту традицию он навязал случайно, но, как оказалось, она пришлась многим по духу…
Марий смотрел с лошади на шедшие ряды войск, удивлённо подняв брови. «Голодранцы остаются голодранцами даже в легионе», — только к такому заключению смог прийти консул, и на этом успокоился, перестав вникать в несуразности.
Армия шла в духе Мария. «Грабим каждый город и каждую деревню по дороге» — приказ консула был один. Убийства, изнасилования, грабежи превращали цветущие районы в выжженную местность. Всё это время Сулла кривился, но молчал и не выказывал гнева. Марий же был рад, что мог научить мужеству своего квестора, который перестал вести себя словно баба. Так, эти действия продолжались до тех пор, пока войско не подошло к горной крепости Малахит. Именно здесь, как сообщили Марию, лазутчики, хранились большие богатства. Консул и его легаты смотрели на стоящую перед ними огромную горную цитадель с открытыми ртами.
— Это что за дурь? — сказал легат Авл Манлий.
— Как такое вообще эти дикари умудрились построить? — вторил ему Марий. — Не вижу никакого способа вести осаду. Придётся обойти и продолжать грабить округу.
— Подождите, Гай Марий, — встрепенулся Сулла. — Мне кажется, вы рано сдаётесь.
— Рано? Ты же видишь, что цитадель невозможно взять. Тут надо нагнать в три раза больше войск и держать осаду пару лет, чтобы защитники сдохли от голода.
— К каждому замку есть свой ключ. Дайте мне три недели, и я найду выход.
— Квестор, ты много о себе думаешь. Перед тобой стоят легаты и говорят, что это невозможно, — вспылил Авл Манлий.
— Я не пытаюсь оспорить ваше видение. У меня нет такого военного опыта, как у вас.
— Тогда к чему это предложение? — начал злиться Марий.
— К тому, что порой я замечаю непрямые способы борьбы.
— Непрямые? Ерунда какая.
— Всего лишь три недели, Гай Марий. Многого не прошу. Со взятием этой крепости Югурта лишится своего единственного надёжного укрытия.