Олег – диктатор Рима?
Шрифт:
— Тогда почему вы здесь? Не доверяете интуиции? — насмешливо спросил Боккус.
— Доверяю. Большинство моих решений часто основаны именно на ней.
— Тогда как объясните свой отказ слушать её теперь?
— Отвечу. Сначала интуиция твёрдо сказала, что это ловушка. Логика тоже твердила о возможной ошибке.
— Да? Интересно. Поделитесь? — продолжил улыбаться собеседник.
— Поделюсь. Мне не жалко. Логика такова: Мавританский царь уехал из города, а Югурта оказался рядом. Мне предлагают отправиться к нему ночью без всякой охраны.
— Так почему же пренебрегли
— Я поставил себя на ваше место.
— Что?
— Да, на ваше место.
— И?
— Вышло другое. Скорее всего, приглашение встретиться изначально являлось ловушкой, но она была организована не вами. Вам это просто невыгодно. Мавританская сторона оказалась в тупике. Взяв меня в плен, убив или выдав Югурте, она не получит ничего существенного взамен.
Боккус помрачнел. Спустя минуту, он молвил:
— Вы на редкость умны, молодой человек. Это на самом деле ловушка. Югурта знал изначально, что вы здесь. Он требует вашей выдачи. Не понимаю, откуда у него появились сведения, когда мы с вами должны были встретиться. Точно не от нас!
— Это очевидно.
— Да? Тогда от кого же?
— От Гая Мария.
— Чего? Но почему?
— Возможно, он стал видеть во мне соперника и решил таким образом избавиться. Более того, если меня убьют или возьмут в плен, то он получит право захватить и Мавританию. Сейчас у него такого разрешения нет. Иными словами, вы в тупике.
— Тогда почему вы здесь?
— Первоначально у меня была мысль сразу уехать, но я понял, что это шанс.
— Шанс?
— Да, шанс.
— Какой?
— На окончание войны. Вы выдадите мне Югурту, и именно поэтому я стою сейчас перед вами.
— Что? Свою родню? Да вы сума сошли?
— А что вам остаётся? От мавританской армии остались крохи, у вас нет таких сильных крепостей, как у нумидийцев. У Югурты всё ещё огромное войско, и вы его боитесь даже больше, чем римлян. Если откажетесь меня выдать, то получите ещё одного врага, возможно, даже более серьёзного, чем Рим. Если же я захвачу Югурту, то у вас появится шанс на спокойную жизнь…
— Уйди, Сулла Корнеллий. Мне надо подумать.
Остаток дня заставляю себя поспать. Всё, что мог, я сделал. Слишком долго ждать не пришлось. Прибывший к вечеру с двумя десятками всадников, Югурта был схвачен и обезглавлен. С отрубленной головой нумидийского царя, аккуратно упакованной в мешок, возвращаюсь в Икозиум. Впереди моё любимое море…
В таблинуме наместника Африканской провинции Гай Марий и Авл Манлий ведут неловкий и одновременно важный для обоих разговор.
— Удалось? — начал неуверенно беседу консул.
— Да, Гай Марий. Сведения о Сулле Корнелии были доставлены Югурте. Не беспокойтесь, — нумидийцы должны сработать как надо.
— А если Боккус взбрыкнёт?
— Он до смерти боится Югурту. Тем более тот точно скажет, что с нами согласовано.
— Хм. А сам Сулла не сможет убежать?
— Не должен. Мавританский флот его не выпустит. По суше ему не пройти. Манипулы, конечно, жалко, но иначе никак.
— Рад, что понимаешь. Сулла опасен. Сейчас это осознал. Не только для нас. Весь
— А что дальше?
— А дальше нумидийский царь убьёт Суллу, и мы с ним подпишем выгодный мир. Он уступит Риму одну область. С этим поганцем воевать тяжело. Есть сведения, что Югурта снова привлёк какие-то племена. Бегать за ним по пустыне ещё 20 лет, — с меня хватит. Лучше разгромить Мавританию. У неё небольшая территория, мало войск и почти нет крепостей. Главное, предлог для войны будет очень хороший…
Глава 25
После выборов в Риме появились новые консулы — Публий Рутилий Руф и Гней Маллий Максим. Если результат этих выборов был в целом ожидаем, то решение о кандидатуре командующего войсками в Галлии стало неожиданным. Несмотря на то что Публий Рутилий Руф избран старшим консулом, набирать 6 новых легионов для борьбы с германцами, Сенат поручил Маллию Максиму.
Выбор младшего консула для противостояния германцам был обусловлен тесной связью Рутилия Руфа с Гаем Марием. Страх перед ситуацией, когда столько легионов окажутся в руках близких друг другу людей, привёл к тому, что командующим назначили Малия Максима.
Новый консул сформировал 10 легионов и отправил армию к Родану. Одновременно с этим Сенат послал приказ Квинту Сципиону немедленно идти навстречу к Малию и соединить с ним войска. Получив письмо с таким содержанием, Сципион разозлился. Неужели сенаторы надеяться, что прямой потомок Гая Сервилия Ахалы, спаситель Рима, покорится какому-то новоизбранному выскочке. Он послал в Сенат требование подчинить Малия своей персоне.
Квинт Сервилий Сципион добрался до места раньше консула. С собой он взял только семь легионов, а восьмой отправил по морю в Ближнюю Испанию. Конница же была им распущена ещё в прошлом году из-за дороговизны её содержания. Последние шаги являлись чрезмерно самоуверенными. Римская разведка сообщала обо всё более увеличивающейся массе германцев, продолжающей наполнять Заальпийскую Галлию. Расположившись на западном берегу Родана, военачальник узнал о твёрдом требовании Сената подчиниться Маллию Максиму. Дошедший до противоположной стороны реки консул потребовал от Сципиона немедленно перебраться на восточный берег и передать ему командование. Малий желал дать битву на поле, где легионы традиционно проявляли свои сильные качества.
Эти сообщения вызвали у бывшего консула настоящую ярость. На лодке он переправил письмо Максиму с требованием выскочке из торговцев подчиниться истинному патрицию. Выяснения продолжились до начала осени и вынудили Сенат отправить делегацию из семи сенаторов. Эта группа имела слабый состав. Старшим из них был претор Марк Аврелий Котта, не очень знатного происхождения. Причина подобного подхода была в отношении к этому делу Рутилия Руфа, который в силу обидчивости запретил включать в группу сенаторов, занимавших когда-либо консульский пост.