Ольга Калашникова: «Крепостная любовь» Пушкина
Шрифт:
«В тридцать лет люди обыкновенно женятся — я поступаю как люди, и вероятно не буду в том раскаиваться, — признался Александр Пушкин Н. И. Кривцову 10 февраля 1831 года. — К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние рассчёты. Всякая радость будет мне неожиданностью» (XIV, 151).Спустя неделю, 18 февраля, в московской церкви Вознесения Господня, «что на Царицыной улице», поэт обвенчался с «девицей Наталией Николаевной Гончаровой» [141] .
141
Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 758.
В Болдине после пушкинского отъезда жили своими, сельскими заботами и горестями. Забот у Калашниковых «в чужой стороны» (XV, 17) [142] и так всегда хватало, — а тут к ним добавилась ещё одна. С зимы 1830/31 года она стала постоянной темой вечерних разговоров стариков. В беседах родителей всечасно упоминались дочь
Однажды глава семейства узнал там, в уездном городе, кое-что сугубо важное. Оказывается, в конце холерного года в Лукоянов из Нижнего Новгорода переехал некто Павел Степанович Ключарёв. Ему — дворянину, вдовцу, имевшему семилетнего сына, — было около тридцати пяти, служил он дворянским заседателем земского суда [143] . Пронырливый Михайла поспешил свести с титулярным советником [144] знакомство и, к великой радости, выяснил, что у того «есть душ 30 крестьян в Горбатовском уезде» (XIV, 235–236).
142
Так иногда называл нижегородское имение Михайла Калашников.
143
Некоторые биографические сведения о нём удалось разыскать Н. И. Куприяновой: «Павел Степанович Ключарёв родился около 1796 года. Отец его Степан Яковлевич — мелкий чиновник в Нижнем Новгороде. В октябре 1812 года семнадцатилетний Павел Ключарёв записывается в Нижегородское ополчение, служит и по военной, и по писцовой части. С военной службы уволен по болезни в марте 1822 года в чине поручика. На следующий год поступил на гражданскую службу, женился. В январе 1824 года у него родился сын Михаил» [ Куприянова.С. 134–135.].
144
По Табели о рангах титулярный советник — чиновник IX класса. Следовательно, П. С. Ключарёв имел (до 6 декабря 1831 года) более высокий чин, нежели Александр Пушкин.
Сколько ни колеси по губернии — более подходящей партии для Ольги не найти. И одинокий помещик Павел Степанович, со своей стороны, узрел в брачном союзе с дщерью управляющего заманчивые перспективы. Словом, солидные мужи, обстоятельно переговорив и поразмыслив, готовы были ударить по рукам. Но свадьбе препятствовало крепостное состояние Ольги Калашниковой: её «отпускная», составленная почти полгода назад, покуда не вернулась в Болдино.
О причинах столь долгой заминки никто не ведал [145] . И, опасаясь упустить престижного лукояновского кавалера, Калашниковы решились напомнить своему господину о давно обещанной им «милости». Письмо Михайлы Иванова и его дочери к Александру Пушкину было адресовано в Москву и помечено 17 мая 1831 года.
145
Александр Пушкин свиделся с матерью лишь во второй половине мая 1831 года, когда приехал с молодой женой из Москвы в Петербург. Так что поэту пришлось получать согласие Надежды Осиповны на «отпускную» (и как-то мотивировать свой человеколюбивый шаг) посредством переписки (которая, судя по отдельным фразам в письмах О. С. Павлищевой мужу, велась). Можно предположить, что именно Н. О. Пушкина задержалась с отправкой нужных Калашниковым бумаг.
С долей условности данную дату можно считать исходной точкой иных, качественно новых — в чём-то более простых, а в чём-то и более сложных — отношений Пушкина и Ольги [146] . Художественной реакцией на сопутствующие этим отношениям коллизии вскоре стало одно из самых известных пушкинских произведений.
В Первопрестольной письмо не нашло барина: он двинулся с авантажной Natalieв Северную столицу. Туда и переправил болдинскую эпистолу приятель поэта, Павел Воинович Нащокин. «Посылаю тебе письмо из твоей деревни, которого я виноват ненарочно распечатал», — писал «Войныч» 20 июня (XIV, 179).Так что Пушкин ознакомился с содержанием челобитной только в середине двадцатых чисел июня, когда ситуация в Лукояновском уезде изменилась.
146
Л. М. Аринштейн охарактеризовал эти отношения как «довольно странные» (Аринштейн.С. 87).
Ознакомился — и, видимо, призадумался.
Письмо было начертано «писарской рукой» [147] . Первую его половину надиктовал Михайла. Он доложил Пушкину о поступивших к взысканию векселях, предложил увеличить сумму оброка, заикнулся о «пожаловании» себе, многогрешному, принесённых кистенёвскими крестьянами барину «на поклон» 89 рублей. «Ваш милостивого государя покорный слуга и раб. Михайло Калашников», — приписал управляющий собственноручно в конце этой части послания.
147
Летописи ГЛМ. Пушкин. С. 96.
Затем настал черёд Ольги. Вероятно, ею руководил отец. Вот как зафиксировал деревенский грамотей поток сбивчивой женской речи:
«Милостивый государь. Александр Сергеевич.
Осмеливаюсь вас утруждать и просить моею нижайшею прозбою. Так как вы всегда обещались свою делать нам милость всему нашему семейству, то и прошу вас милостивый государь не оставить зделать милость брату Василью попросить матушку. Я в надежде на вас что вы — всё можите зделать и упросить матушку свою за что все прольём пред Вышним тёплые молитвы; — я о себе вас утруждаю естли милость ваша, засвидетельствовать её вашей милости неболшова стоит, а для меня очень великого состовляит, вы можите упросить матушку; нашу всю семью к себе и тогда зделаите свою великую милость за что вас и Бог наградит как в здешней жизни, равно и в будущей. Не оставте милостивый государь явите милость свою вашим нижайшим рабам вашей милости известно что ваша матушка не очень брата любит, то вы можите всё зделать не оставте батюшка вашу нижайшую рабу всегда вас почитающею
Суфлировавший дочери Михайло счёл за благо заключить письмо своими каракулями: «Зделайте милость её засвидетельствовать мне сказали в надворном суде неболшее будет истоить не оставти батюшка»
Таким образом, в коротком тексте Ольга Калашникова употребила слово «милость» (и производные от него) десять раз. Она умоляла всемогущего благодетеля побыстрее «засвидетельствовать» её «отпускную», но этим отнюдь не ограничилась. Заодно дочь управляющего, напомнив Александру Пушкину о недавних болдинских обязательствах, попросила его взять к себе от Надежды Осиповны любезного брата Василия Калашникова [148] , а ещё лучше — всё их семейство чохом [149] . «По неистребимой крестьянской привычке, — полагает Н. И. Куприянова, — просила <Ольга> больше, чем надеялась получить» [150] . Указанными пунктами содержание её послания фактически исчерпывалось. В нём не было ничего, кроме откровенной корысти.
148
Забегая вперёд скажем, что уже в конце лета 1831 года 27-летний Василий Калашников принял «министерство» (XIV, 219)и стал дворецким у Александра Пушкина. Болдинский управляющий не преминул этим обстоятельством воспользоваться и в одно из писем барину вложил записку, адресованную сыну (XIV, 236).В декабре Пушкин в письме жене выразил своё недовольство Василием (XIV, 248),а П. В. Нащокину поэт сообщал, что брат Ольги не охоч до чужого добра, но за ним «блохи другого роду» (XIV, 219).Пушкин даже собирался «выпроводить» Василия, большого поклонника женского пола, но так и не сделал этого. В начале 1832 года Василий Калашников женился на гончаровской девке Малашке Семёновой. «За сына Василья всенижайше благодарим вашу милость», — кланялся Михайла Калашников Пушкину 15 марта 1832 года (XV, 17).
149
По меньшей мере спорным представляется мнение Л. М. Аринштейна, который усматривает в витиеватых оборотах письма Ольги Калашниковой просьбы о «вольной» и для Василия Калашникова, и для «всей семьи» (Аринштейн.С. 87).
150
Куприянова Н. И.«Отца простого дочь простая…» // Нижегородский рабочий. 1998. № 79. 28 апреля. С. 9.
Хватило бы тогда Калашниковым терпения ещё на неделю — и не выдала бы себя с головой Ольга подобной цидулкой.
Через несколько дней после отправки меркантильного письма, 25 мая 1831 года, в Лукояновскую почтовую контору доставили из Москвы пакет на имя Михайлы Калашникова. Внутри пакета была «отпускная» его дочери, засвидетельствованная статской советницей Надеждой Пушкиной, владелицей псковского сельца Михайловского [151] .
И тотчас «пошла писать губерния», засеменил по присутственным местам с подмазками для чернильных душ болдинский управляющий…
151
А. С. и H. Н. Пушкины уехали из Москвы 15 мая. Видимо, перед отъездом поэт поручил кому-то препроводить Ольгины документы в Болдино.
В ходе делопроизводства возникло собрание бумаг, которое было озаглавлено: «Дело № 2756 о представлении отпускной отпущенницы Пушкина дворовой девки Ольги Михайловой Калашниковой. Началось 2 июня 1831, решено того числа» [152] .
Открывает помянутое «Дело» прошение нашей героини:
«Просит отпущенная вечно наволю от Господина 10-го класса Александр<а> Сергеевича Пушкина дворовая девка Ольга Михайловна дочь Калашникова.
А о чём тому следуют пункты…
1. 25 число майя месяца сего 1831 года с московскою почтою от означенного господина моего чрез Лукояновскую почтовую Контору прислан на имя отца моего Михайлы Иванова Калашникова конверт со вложением документов, отправленной из Москвы как по надписе на том конверте значит 20 того ж майя в котором конверте была домовая отпускная данная мне оным Господином моим писанная 4 октября прошлого 1830 года, которую прилагая дело в орегинале Всеподцанейше прошу к сему Дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества Указом повелено было на моё прошение с отпускною в Лукояновском уездном суде принять и учиня неотпускной что явлена подлежащую подпись возвратить мне оную поступя в том по праву законов прошения.
Всемилостивейший Государь! Прошу Вашего Императорского Величества о сём своём прошении решение учинить. Июня дня 1831 года. К поданию надлежит в Лукояновский уездный суд. Сие прошение вчерне и набело писал оного суда канцелярист Пётр Андреев сын Попов вместо просительницы Ольги Калашниковой за неумением грамоте и по личной прозьбе руку приложил губернский секретарь ( подпись)» [153] .
152
Орлов С. А.Указ. соч. С. 64.
153
Там же. С. 64–65.
Наложенная на Ольгино прошение резолюция гласила: «По слушании приказали прошение в повытье отдать, а представленную при нём отпускную записать в крепостную книгу и по учинении над ней, что явлена надлежащая надписи просительнице Михайловой возвратить с роспискою, а дело после решением к хранению в архив отдать. Подлинное приказание скреплено в журнале. С подлинного читал повытчик Васильев» [154] .
Тогда же, 2 июня, в журнал Лукояновского уездного суда занесли:
154
Там же. С. 65.