Олигархи. Богатство и власть в новой России

Хоффман Дэвид

Психологически россияне не были готовы сопротивляться новому соблазну богатства. Они практически ничего не знали о настоящих деньгах и инвестициях; многие ни разу не видели чека, выписанного частным лицом, или сертификата акции. Александр Ослон, один из ведущих организаторов опросов общественного мнения, говорил, что первые постсоветские годы оставили ощущение, которое бывает у человека, вышедшего из тюрьмы. Когда заключенный впервые выходит на волю, его поражают ослепительный свет, чистый воздух, эйфория от ощущения свободы и он чувствует себя слабым и наивным в незнакомом новом мире. Что-то похожее случилось и с россиянами. “Они освободились от цензуры, они освободились от давления властей, монотонной экономической жизни, — объяснял Ослон. — Их инициативы и их желания, которые все время подавлялись, вырвались

на волю”. Но они не знали, как этим воспользоваться.

“Тогда появились элементы нового языка, — вспоминал Ослон. — Такие слова и выражения, как “бизнес”, “с ограниченной ответственностью”, “акционерная компания”, “фондовый рынок”, “обменный курс доллара”. За новым языком последовали притягательные и совершенно нереалистичные представления о том, как должна функционировать рыночная экономика. “В начале этого периода существовало сказочное представление о капитализме как о “поле чудес”, — рассказывал мне Ослон ^{212} . Он вспоминал, как миллионы людей были очарованы рекламным роликом одного из инвестиционных фондов, в котором отец и сын удили рыбу и сын говорил: “Папа, мы здесь сидим, а денежки идут!” Такая вера в чудо, в простое исполнение желаний служила плодородной почвой для махинаций, достаточно было иметь столь же буйную фантазию, как у Березовского.

Плодом умственных усилий Березовского стал “Автомобильный всероссийский альянс”, или, сокращенно, ABBA. Создание альянса было хитроумным планом, использовавшим как беспокойство населения по поводу сильной инфляции, так и желание миллионов людей иметь собственную машину. Березовский был генеральным директором альянса, а на обратной стороне красивых сертификатов, которые он продавал населению, стояла подпись Каданникова, директора огромного автомобильного завода АвтоВАЗ в Тольятти, ставшего председателем ABBA.

Через день после голосования 13 декабря 1993 года, в результате которого Ельцин добился поддержки новой российской конституции и избрания парламента, в просторном выставочном центре на Манежной площади началась продажа ценных бумаг ^{213} . Сертификаты были напечатаны в Швейцарии на бумаге, пригодной для изготовления любой национальной валюты со специальной защитой от подделки. На каждом был портрет известного дореволюционного русского промышленника, например Саввы Мамонтова, покровителя искусства и литературы, владельца чугуноплавильных заводов и главного акционера общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Сертификаты были доставлены в Москву из Цюриха самолетом в тяжелых деревянных ящиках и хранились под усиленной охраной.

На лицевой стороне сертификата было четко написано: “Одна акция”. Его номинальная цена составляла десять тысяч рублей, и каждый сертификат имел внизу восемь перфорированных купонов с надписью: “Чек для получения дивидендов”. Березовский обещал, что первые дивиденды будут выплачены в 1995 году, хотя новый автозавод вступит в строй только через несколько лет.

Однако на обратной стороне сертификата имелось разъяснение, позволявшее понять, что не все обстоит так, как кажется. Сертификат был не акцией в юридическом или традиционном смысле. Скорее это был новый вид ценной бумаги, гибрид, получивший название “сертификат на предъявителя”. Сертификат на предъявителя давал своему владельцу единственное право: обменять его на одну настоящую акцию ABBA. Однако обменять сертификат на предъявителя было очень тяжело, и все невостребованные акции (то есть большая их часть) контролировала сама ABBA. Другими словами, ABBA продавала бумаги, на лицевой стороне которых было написано “Одна акция”, а на оборотной — что это вовсе не акция. Владелец сертификата не имел права голоса. На деле всем распоряжались учредители ABBA — ряд компаний и банков, близких к Березовскому и Каданникову ^{214} .

Березовский использовал особую уловку, чтобы удержать людей от обмена сертификатов. С большой помпой ABBA пообещала разыграть то тысяч автомобилей и большие скидки на их приобретение в лотерее для владельцев сертификатов. Березовский лично объявил, что первый розыгрыш лотереи состоится 18 февраля 1994 года. Будут разыгрываться шесть с половиной тысяч автомобилей, каждый десятый из

них будет бесплатным, а остальные можно будет приобрести с 25- и 50-процентной скидкой ^{215} . Но по правилам лотереи, участвовать в ней могли только те, кто не обменял свои сертификаты. В итоге розыгрыши бесплатных автомобилей проводились всего три раза. Уловка сработала: большинство владельцев сертификатов не обменяли их, а спрятали в ящики своих комодов. Это устраивало Березовского, потому что у него оставались и деньги, и контроль над ABBA.

Была еще одна уловка. На ценных бумагах ABBA не указывались фамилии их владельцев, как этого требовал закон в отношении настоящих акций. Это облегчало уличную торговлю ценными бумагами, как и приватизационными ваучерами. Это делало невозможным составление списка тех, кто приобрел их, потому что фамилии отсутствовали, а следовательно, крайне затрудняло выплату обещанных дивидендов.

Публичные заявления Березовского были крайне амбициозными. Проект создания “народного автомобиля”, говорил он, предусматривает строительство нового завода в Тольятти, который будет выпускать 300 тысяч автомобилей в год. Стоимость проекта должна была составлять от полутора до трех миллиардов долларов, хотя первоначально Березовский надеялся получить 300 миллионов долларов от продажи сертификатов ABBA, а остальное — от иностранного инвестора, который вот-вот должен был объявиться. Каданников часто и весомо говорил о возможности создания совместного предприятия с компанией “Дженерал моторе”. Команда специалистов в области промышленности, работавшая в ABBA, подготовила десятки различных сценариев строительства завода и посетила поставщиков автомобильных деталей по всей России ^{216} . Златкис рассказывала, что Березовский “хотел стать вторым Фордом”, столпом российского автомобилестроения. “Это была его любимая тема разговора. Я уверена, что он собирался построить завод”. В конце декабря 1993 года президент Ельцин подписал указ, предоставивший “Автомобильному всероссийскому альянсу” значительные налоговые скидки на следующие три года.

Но Березовский не ограничивался одними публичными заявлениями о “народном автомобиле”. Уже в 1994 году он планировал купить вместе с Каданниковым значительную часть АвтоВАЗа, а возможно, и весь завод, подлежавший приватизации ^{217} . Березовский прекрасно понимал, что АвтоВАЗ, жемчужина российской промышленности, в процессе приватизации будет продан за бесценок. Поэтому они с Каданниковым разработали план, позволявший получить необходимые деньги у населения и купить на них акции АвтоВАЗа.

Юлий Дубов, автор книги “Большая пайка”, писал, что план приобретения завода нужно было держать в тайне, чтобы “люди на заводе не поняли” их истинных намерений “и чтобы бедные граждане России, которым предстояло стать основным источником финансирования операции, направились к пунктам сбора денег”.

В книге Дубова содержатся удивительно точные подробности махинации с сертификатами ABBA, подтвержденные другими фактами. Березовский намеренно создал ценные бумаги, которые можно было продавать в неограниченных количествах в обход закона, требовавшего, чтобы акции были именными. “Мы не будем продавать акции, мы будем продавать ценные бумаги, — говорит герой книги Дубова, прообразом которого послужил Березовский. — Вы это поняли? В законе ничего не сказано о таких бумагах!” Когда операция закончится, “единственными владельцами акций будем мы и только мы, — добавил он. — Мы будем принимать все решения. А все остальные тем временем будут сидеть со своей оберточной бумагой. Будет еще лучше, если они оставят эти бумаги себе насовсем!” ^{218}

В Министерстве финансов за регистрацию новых ценных бумаг отвечала Златкис. Березовский добивался от нее разрешения на продажу сертификатов ABBA. Златкис знала, что эти новые ценные бумаги не подпадают под действующий закон. “Юристы, знавшие про выпуск ценных бумаг, сказали, что все законно, — рассказывала мне Златкис. — Все соответствовало действовавшему в то время российскому законодательству”. В законе новый вид ценных бумаг, получивший название сертификата на предъявителя, даже не упоминался. Березовский воспользовался этим пробелом.