Олимпиец
Шрифт:
Возле развернутого недавно сборного склада грудой был свален какой-то ненужный хлам.
«Наверное, только машина может разобраться в этом бардаке», – подумала Верджи.
И тут же заметила голограмму: «Диспетчер».
В маленькой зеленой палатке несколько женщин орали, перекрикивая друг друга, в коммики, голограммы управления налезали друг на друга. Какой-то мужчина средних лет (в чине легата с новенькими значками отличия, значит, только что произведен), отгороженный от общего шума и гама прозрачной стенкой, разговаривал по комбраслету. Внезапно стена сделалась непрозрачной, пошла рябью. Ага, легат вспомнил о секретности. Похвально.
– У меня
Верджи даже не поняла, взглянула ли диспетчер на ее пластиковую карту.
– Вам туда! – Женщина-лейтенант указала на стоявший отдельно отряд в серой непривычной форме, в броне и в полном вооружении, как будто они немедленно готовились вступить в бой.
– Но это же петрийские наемники! – удивилась Верджи.
– Так точно. Вы приписаны к Десятой центурии отдельной петрийской когорты вместе с другими ополченцами Седьмого легиона.
«Ха! – мысленно усмехнулась Верджи. – Что ни говори, а Лаций не принял меня за свою. Петрийцы – чужаки, Лаций никогда не считал их своими и отдавал внаем кому ни попадя. А Десятая центурия – наверняка для слабаков».
Ну что ж, петрийцы так петрийцы! Шлепая прямиком по лужам, Верджи направилась к наемникам, на ходу прикидывая, кто командует этими бравыми ребятами. Накидки невидимости скрывали знаки отличия. Судя по всему, вот тот коренастый мужчина средних лет.
Командир (похоже, Верджи не ошиблась) взглянул на Верджи без всякой приязни.
– Десятая центурия? – хмыкнул он, взяв предписание. – У меня всего четыре центурии. На Лации что, считать разучились? Пойдешь в Четвертую. Эй, Ви! – окликнул он худого парнишку в боевой броне и почему-то без камуфляжа. – Принимай под свое крыло нового бойца! Он только для тебя подойдет. Никто другой из наших его худым телом в бою не прикроется.
– Слушаюсь! – козырнул лениво наемник и дернул Верджи за рукав. – За мной!
Верджи огляделась:
– Мне сказали, что я приписана вместе с другими… Ей не особо нравилась перспектива оказаться одной в компании этих головорезов.
– У нас ты первая и единственная, – был ответ. – И мы через пять минут улетаем.
Глава 6
Игра продолжается
Боевая тревога раздалась на Лации, когда в столице метрополии, Новом Риме, была ночь, и флот колесничих выпрыгнул на границу их сектора. Ожидалось, что к утру они появятся на орбите. Но они совершили прыжок и исчезли. Ни утром, в расчетное время, ни после полудня они не появились. Затеплилась надежда, что колесничие поняли, что станция уцелела, диверсия не удалась, и отступили. Но надежды Лация не сбылись: колесничие не повернули назад, они вышли на орбиту, когда в Новом Риме наступил вечер. Задержка объяснялась довольно просто: колесничие не хотели попасть под удар станции и скорректировали свои планы. Однако и на станции не теряли времени даром. Зная, откуда будут совершать последний прыжок колесничие, учитывая расположение пересадочной станции Звездного экспресса и каверны гипера в секторе, Энний примерно рассчитал, где может появиться флот, и направил туда станцию. И не ошибся. Возможности для маневра у колесничих почти не было.
Флот нельзя было назвать таким уж мощным – главную его силу составляли матка штурмовиков, линкор, который, правда, не мог сравниться по мощности со «Сципионом Африканским», и три крейсера. Но что толку рассуждать о мощности «Сципиона», если его на данный момент не было в секторе Лация. А носитель штурмовиков,
В рубке станции было темно, лишь светились плавающие голограммы управления, а за светофильтрами иллюминаторов бесился и полыхал космос.
Лери, сидевшая в рубке, наблюдала, как разворачиваются корабли колесничих в попытке перестроиться под носом у станции. Военный трибун Скрибоний занял место, на котором обычно сидел Друз.
Штаб Скрибония – три пожилых патриция, все в чине префектов – колдовал над голограммой сектора.
Будто молния пробежала по борту ближайшего крейсера – колесничие открыли огонь. Синие и зеленые вспышки чередовались с ослепительно-белыми. Издали это выглядело безобидно, вызывая новогодние ассоциации. Первое января, день, в который нужно делать то, что ты любишь. Лери не любила войну. А кто ее на самом деле любит? Не игрушки, не симуляторы, а истинную войну, которая на самом деле – один сплошной ужас.
Защитные поля станции плясали, картинка рябила. Во рту появилась сухость, в ушах – противный звон. Гравитационное поле начало чуть-чуть вибрировать – станция работала на пределе возможностей.
– «Кошелку» нам не пробить, – услышала Лери будто издалека голос Скрибония. – Подождем, пока они отправят на штурм планетолеты, тогда и сожжем их. Беритесь за линкоры и крейсеры. Первая палуба…
– Ну все, началось, – прошептала Лери.
Боевая станция из голубовато-зеленой вдруг сделалась ослепительно-оранжевой, как будто превратилась на миг в зловещую звезду, оранжевое облако выплюнуло извилистый протуберанец. Истребители, попавшие под удар оранжевого хлыста, вспыхивали белыми точками и исчезали. А хлыст, ударив в борт крейсера, рассек его пополам. Огонь, охвативший внутренности корабля, на миг осветил его изнутри, так что весь корпус тут же начал светиться. Еще один протуберанец устремился к линкору. Тот пытался уйти из сектора поражения, но не успел. Огненный хлыст срезал кораблю колесничих хвост.
Но одна станция не могла справиться с целым флотом. Два уцелевших крейсера, заняв позиции, принялись наносить по станции удары с двух сторон, пытаясь пробить защиту. Более мелкие корабли нырнули под прикрытие матки. Скрибоний даже не стал тратить энергию, пытаясь пробить защитное поле «кошелки».
Защищаясь от ударов крейсеров, станция не могла перемещаться, и колесничие получили возможность перестроиться и уйти из-под удара лацийской махины. Правда, станция успела сжечь еще один крейсер, но после этого практически все силы колесничих оказались вне зоны ее досягаемости.
Однако, выйдя из-под удара станции, флот колесничих оказался в зоне досягаемости Северной военной базы. Ракеты, выпущенные из наземных шахт, поразили один из эсминцев и задели второй линкор. Напрасно сновали вокруг спасательные шлюпки – подобрать с эсминца удалось лишь несколько катапультировавшихся десантников из тех, что сумели первыми улизнуть с поврежденного корабля. Остальным не повезло – они не добрались даже до спасательных капсул, когда эсминец превратился в пылающий факел. Все закончилось двумя взрывами – белые огромные пузыри вспухли там, где еще недавно находился эсминец. В вечном безмолвии космоса – бесшумное уничтожение.