Оллвард. Разрушитель судеб
Шрифт:
– Давайте уже. – Дом услышал, как Сигилла шепотом повторяет слова. Округлившимися глазами она наблюдала за Сорасой и выглядела так же встревоженно, как Дом себя чувствовал.
Стражники двигались осторожно, внимательно глядя на Сорасу и ощущая на себе взгляды Сигиллы и Дома. Сораса была такой худенькой, что ее мог нести один человек, поэтому стражник с легкостью закинул ее себе на плечо. Голова Сорасы безвольно висела, а плечо явно было вывихнуто, отчего Дому стало не по себе. Ее рука покачивалась, когда тюремщик выносил ее из камеры. Второй стражник
Впервые после Джидаштерна Дом увидел лицо Сорасы. Как и Сигилла, она была бледнее, чем раньше, а ее кожа потеряла бронзовый блеск из-за проведенного в темноте времени. Лицо было покрыто бледнеющими синяками, а над глазом виднелся глубокий порез. Но, несмотря на все это, она выглядела умиротворенно, словно просто спала. Она совершенно не походила на ту Сорасу, которая пыталась вырваться из горящего города, окруженного адскими гончими и восставшими мертвецами. Хотя тогда ее глаза были открыты и светились, как два всполоха окрашенного медью пламени.
Чего бы он только ни отдал, чтобы эти глаза снова распахнулись.
Тюремщики двигались быстро. Рыцарь следовал за ними по пятам, и полы его длинной зеленой мантии развевались за спиной.
– Не смей умирать, Сарн, – прошептала Сигилла, когда они проходили мимо ее камеры.
Дом молчал, прислушиваясь к размеренному, несмолкающему биению ее сердца. К нему примешивались отдаляющееся шарканье ног тюремщиков и бряцанье брони, сопровождавшее каждый шаг рыцаря.
В следующее мгновение сердце Сорасы забилось быстрее, и Дому показалось, что его собственное вот-вот остановится. Краем глаза он заметил едва различимое движение, походившие на взмах крыла мотылька. Дом резко повернул голову вбок, оцарапав шею о металлический ошейник.
И сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сораса Сарн открывает глаза и выставляет ногу вперед. Молниеносно просунув ее между прутьями решетки ближайшей камеры и зацепившись за них коленом, она схватила охранника за плечи здоровой рукой. Он воскликнул от шока, но Сораса на этом не остановилась и впечатала его в железную решетку. Изо рта охранника посыпались зубы.
В груди бессмертного снова поднялась могучая волна.
– СОРАСА, ПРИГНИСЬ! – взревел Дом, но она уже пришла в движение.
Меч рыцаря разрезал пустоту и ударился о железные прутья. Сораса перекатилась по полу, нацеливаясь не на рыцаря, а на второго тюремщика.
Он взвыл и выронил факел. Огонь заколыхался и зашипел на каменном полу. Тени быстро задвигались.
Сораса схватила стражника за ворот туники и со всей силы бросила назад. Он приземлился на спину, задыхаясь от тяжелого падения. Сораса резко ударила его ногой по шее, позаботившись о том, чтобы он больше никогда не сделал вдох.
Сигилла издала победоносный клич и загремела цепью, колотя по прутьям решетки своей камеры.
На фоне этого грохота выделялся другой звук – звон связки ключей, которые Сораса раскручивала на пальце. Зловеще ухмыляясь, она направилась в сторону рыцаря. Отблески пламени падали на ее лицо,
– Змея, – взревел рыцарь, всей своей мощью набрасываясь на Сорасу.
Она изящно отступила в сторону, держась спиной к камерам. Взмахнула здоровой рукой и бросила ключи через плечо.
Они со скрежетом прокатились по покрытому соломой и пылью полу и замерли напротив камеры Сигиллы.
– Отвлеки его! – прохрипела Сигилла, просунув руки между прутьями.
– Можешь не спешить, – прошипела Сораса в ответ.
Невооруженная и раненая, она кружила вокруг рыцаря Львиной гвардии. Он был слишком массивен, чтобы сражаться в узком коридоре, а удары его меча попадали по решеткам камер, но не по Сорасе Сарн.
Дом собрал все свои силы, чтобы вырваться из оков, но ничего не вышло. Его щиколотки и запястья ныли от боли, а ошейник натирал кожу до крови, но все это не имело значения. Широко открытыми глазами он следил за движениями Сорасы, практически не дыша и всем сердцем желая, чтобы рыцарь оступился. Чтобы в его защите появилась брешь.
«Это все, что ей нужно, – знал он. – Всего один неверный шаг. Одно потерянное мгновение».
Щелкнул замок, заскрипели старые дверные петли, и из камеры показалась Сигилла Темурийская, вытянувшись во весь свой грозный шестифутовый рост. Ее безудержный смех эхом разнесся по каменному коридору.
Только сейчас рыцарь дал слабину. Он сделал шаг назад и встал в защитную стойку. Он больше не атаковал.
– УЗНИКИ СБЕЖАЛИ! – прокричал он в надежде, что кто-нибудь его услышит.
Кто угодно, кто мог бы его спасти.
За два шага преодолев разделяющее их расстояние, Сигилла встала рядом с Сорасой и вложила связку ключей в ее здоровую руку.
– Я знала, что ты в порядке, – проворчала охотница за головами. Руки по-прежнему были связаны, но ее это, по всей видимости, ничуть не беспокоило. Приняв боевую стойку, она замерла напротив рыцаря.
– Разумеется, Сигилла, – бросила Сораса через плечо, оставив их сражаться один на один.
Она осмотрела озаренное светом факелов подземелье, прежде чем увидеть Дома. Ее глаза снова вспыхнули медным пламенем, словно два маяка посреди темноты.
Дом бы не удивился, реши она потянуть время, чтобы, по своему обыкновению, помучить его. Но, к облегчению Дома, она разобралась с замком камеры в мгновение ока.
Сигилла тем временем подкрадывалась к рыцарю.
– Будешь спасаться бегством, отважный боец Львиной гвардии?
– Ни за что, – прорычал он в забрало шлема.
– Тогда мне, к сожалению, придется тебя убить, – сказала она сквозь смех. – Хотя, наверное, я буду вынуждена убить тебя в любом случае. Мы же не хотим испортить остальным сюрприз? Уверена, ты меня поймешь. – Продолжая смеяться, она бросилась на рыцаря с яростью рассвирепевшей буйволицы.