Оллвард. Разрушитель судеб
Шрифт:
– Есть новости о Кониджине?
Имя кузена-предателя оставило во рту Эриды кислый привкус.
Фрейлины едва ли не замерли на месте, и только служанки продолжили протирать мочалками руки Эриды от плеч до ногтей.
Харрсинг тяжело вздохнула и сердито ударила тростью по полу.
– О нем ничего не слышно с тех пор, как он потерпел неудачу в Мадренции.
От Эриды не укрылось то, с какой осторожностью Харрсинг подбирает слова. «Потерпел неудачу» – очень осторожное описание попытки захвата власти.
– Я навела справки, но получила очень мало информации.
– Кузен поставил свою собственную жизнь и будущее на то, чтобы захватить трон. Он не сдастся так легко.
Фрейлины опустили глаза. Их руки дрожали.
Эрида едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Ей совершенно не хотелось возиться с перепуганными детьми. Но в жилах придворных дам текла благородная кровь – все они были дочерями королей и высокопоставленных лордов. Их страх не был выгоден никому.
«Звери представляют наибольшую опасность, когда они напуганы», – пронеслось у Эриды в голове.
Она обвела взглядом фрейлин. Среди них были дочери и жены влиятельных мужчин, желающие обрести власть, став ближе к королеве. Все до единой шпионили за ней.
Эрида чувствовала себя актрисой на уличной сцене, которой надо было развлечь толпу. Она призвала все свои умения управлять выражением лица и голосом, приобретенные путем длительных тренировок.
– Мы хотим построить великую империю, сердцем которой станет Галланд, – сказала Эрида, лучась искренностью. Она знала, что служанки тоже слушают: их движения стали медленными, словно они боялись помешать ее речи. – Я хочу, чтобы в Варде царил мир и все его народы процветали.
«Я войду в историю как самая прекрасная королева. Победоносная, щедрая, величественная, святая. И любимая народом», – подумала Эрида. Она уже могла проследить, как все будет развиваться дальше: сплетни расползутся по дворцу, городу, по домам благородных семей и обычных людей по всему Варду.
– Я хочу возродить величие и славу. Сделать земли Варда достойными наших богов. – Ее слова не были ложью. Эрида чувствовала их правдивый, соблазнительный привкус. Затаившееся на краю сознания красное существо светилось от гордости. – И я пойду на любые жертвы, чтобы этот прекрасный мир стал реальностью. Ради нас всех.
– Разумеется, Ваше Величество, – отозвалась Харрсинг, и ее голос расколол тишину. – Лорд Кониджин понесет наказание за свое предательство.
Приняв помощь служанки, Эрида вылезла из ванны. Другая девушка накинула ей на плечи нагретый у огня халат.
– Мы разберемся с ним, – сказала королева. По ее пепельно-каштановым прядям заскользили гребни, раскачивая ее взад и вперед. – Я должна отсечь голову змея прежде, чем его яд успеет распространиться.
«Не исключено, что это уже случилось, – подумала она. – Наверняка у Кониджина есть союзники при дворе – люди, которые посадили бы его на трон, будь у них такая возможность. Надо выкорчевать их из моего дворца».
Ее первую коронацию омрачила тень смерти. Эрида подозревала, что вторую ожидает схожая участь.
Глава 11
Чтобы их
– Корэйн —
Одна ночь в Сиранделе превратилась в две, в три, а потом и в целую неделю. Корэйн старалась вести счет дням, не позволяя им слиться воедино. Но среди деревьев и залитых солнцем полян Каслвуда время текло иначе. Корэйн убеждала себя, что передышка необходима. Древним нужно было время, чтобы собрать воинов из удаленных уголков леса. А Корэйн – залечить некоторые из своих ран. Синяки на коже исчезли. Царапины и ожоги побледнели.
Но воспоминания оставались при ней. И ранили душу так, что уже не исцелиться.
По крайней мере, ничто не тревожило ее сон. То ли она находилась достаточно далеко от Веретен, то ли Тот, Кто Ждет не мог проникнуть в поселение Древних, но ей снились лишь маленький домик у моря да запах лимонных рощ.
К утру седьмого дня Корэйн знала Сирандель настолько хорошо, что могла найти тренировочную площадку без посторонней помощи. Она шла, на ходу заплетая волосы в косу и пытаясь пальцами распутать парочку колтунов.
Когда она добралась до площадки, там никого не оказалось, но вход был открыт. Древние услышали ее шаги задолго до того, как она подошла достаточно близко, чтобы увидеть их. Корэйн окинула взглядом округлую платформу, настолько большую, что на ней могли тренироваться сразу множество пар бойцов. На каменных плитах были выгравированы древние символы, поросшие мхом, а над головой переплетались ветви резных деревьев. Разноцветные листья-стеклышки отбрасывали на плоскую арену радужные полосы.
Корэйн скользила по площадке танцующим шагом, то заходя в лужицы света, то покидая их. Она повторяла движения, которым ее научили Сигилла и Сораса. Без них тренироваться было сложнее, но ее мышцы помнили последовательность действий, поэтому теперь Корэйн полагалась на свои инстинкты.
Вместо старой обожженной одежды Древние выдали ей несколько бархатных туник, легинсов и простых кожаных сапог. Все вещи были глубоких коричневых, золотистых и пурпурных оттенков, чтобы сливаться с зимним лесом. Кроме того, ей вручили сирандельскую мантию с вышитыми на ней лисами и капюшоном, отороченным невероятно мягким мехом. Она так сильно напоминала об айонской мантии Дома, что Корэйн и не думала надевать ее.
Бессмертные позволяли ей тренироваться в одиночестве. Они приближались к ней только для того, чтобы оставить воду, еду или новое оружие, которое лучше бы подошло для ее формы. Каждый день Корэйн приносила с собой Веретенный клинок, но так и не решалась его использовать. Все-таки меч принадлежал Таристану, а не ей.
Она отдавала предпочтение короткой легкой сабле со слегка искривленным лезвием.
С каждым взмахом клинка Корэйн стояла на ногах немного устойчивее и двигалась все быстрее, пока не начинала хватать ртом воздух.
«Мои старания не пропадут даром», – повторила она в тысячный раз.
– Прошу прощения за вторжение.
Тяжело дыша, Корэйн взмахнула клинком еще раз и резко развернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Вальниром. Величественный Древний нерешительно застыл на краю площадки.