Оловянная корона
Шрифт:
Туров замолчал. Он даже не обратил внимания, как Руслан назвал его по-свойски "Ваня". Будто как старого одноклассника, хоть в их случае, скорее, ученика. Неужели этот некрасивый человек, еще только утром ненавистный ему, оказывался прав и невиновен, а тот, умудренный добродушный дядя Миша, выступал в роли мерзавца. Да что там, мерзавец - это тот, кто в больнице без очереди пролезет или на пешеходном переходе не пропустит. А дядя Миша не мерзавец, он подонок, самый наипоследний ублюдок и выродок.
– Иван, с тобой все в порядке?
– спросил Руслан, заглядывая ему в лицо.
– Ты того и гляди взорвешься.
Туров
– Так или иначе, мы идем к Горе Богов. Мои люди допросили Игоря - Канторович с помощниками ушел в столицу, к королю.
– Зачем?
– почти в один голос спросили Туров и Иллиан.
– Не знаю. И Игорь не знает. Видимо, Михаил не доверяет своей правой руке. Но суть в том, что это наш шанс напасть. Я все подсчитал. Итак, у Канторовича оставалось девять десяток - четыре у нас в плену, один погиб, хотя, скорее всего, Михаил зачем-то его убил при инсценировке похищения...
– Он сказал мне, что все не является таковым, каким кажется, - вмешался Туров.
– Его, вроде, звали Виктор Павлович.
– Ах вот оно что, - со вздохом отозвался Руслан.
– Палыча я помню, помню. Молчаливый мужик был. Что ж, не все там прогнило, были еще нормальные люди... Значит, вместе с Палычем пять. С собой Канторович взял низкоуровневых, все-таки боялся, что на плато могут напасть, соответственно, в лагере осталось четверо десяток. Они главная угроза. Дежурят по двое, насколько я знаю Канторовича. Учитывая, что за нами эффект внезапности, шансы неплохие.
– Хорошо, - согласился Иван.
– Когда выдвигаемся?
– Сегодня, как только все починят. Но одно условие. Просить вас остаться и переждать глупо. Лорд, насколько я понял из рассказов Ивана, все равно увяжется лично спасать Лену. Так?
Иван, Иллиан и даже Фергус одновременно кивнули. Халиль многозначительно закатил глаза и всхлипнул.
– Тогда у меня одна единственная просьба, - сказал Руслан.
– Не лезьте на рожон. Будьте позади. Пользы от вас все равно никакой, только под ногами путаться будете.
Вот теперь закивал и Халиль, быстро бормоча слова благодарности славному бахатуру. Иван с насмешкой взглянул на восточного разбойника - вот и вся любовь.
– Я, конечно, не десятка, - хмуро сказал Туров.
– Но могу быть полезен.
– Не в этот раз, - покачал головой Мёнемейстер.
– Ты, может быть, действительно психокинетик. По потенциалу. Только сейчас и здесь любой мой самый слабый телекинетик сильнее тебя на порядок. Пока будет лучше, чтобы все оставалось так как есть... Еще вопросы остались?
Ил с Туровым переглянулись и замотали головами.
– Тогда тут заканчиваем - и в дорогу. Надо успеть до того, как вернется Канторович. Неизвестно, какую пакость он приготовил на этот раз и зачем, собственно, его понесло в столицу...
Великий город
Столица показалась к полудню в знойном весеннем мареве, напоминая мираж в пустыне. Кристиан заворожено смотрел на высокую стену с огромными зубцами, опоясывающую весь город. Внутри выросли, соревнуясь между собой в высоте и толщине, различные башни, каждая из которых несла свое назначение. Самая высокая и узкая - это службы пожарных мастеров. Еще по одной точно такой же
Башен в столице - видимо-невидимо. Каждому ребенку известно, что чем у гильдии или цеха выше положение, тем больше и толще башня. Самые красивые у аптекарей, стеклодувов, ткачей, портных. У скорняков, впрочем, тоже ничего. У гончаров, сапожников, плотников и строителей совсем простенькие да маленькие. Будто и не башни вовсе, а дома, просто высокие и узкие. Но это еще ничего. У корзинщиков, бочаров, к слову, и вовсе башен нет.
А дома-то, дома какие. Бывают в три этажа, в три! Иногда и в четыре, как особняк погибшего Эригана Виссела (коего сейчас не иначе как бунтовщиком и не называли). Но это, конечно, у самых богатеев. У обычных ремесленников не больше двух, и то не у каждого. Хотя это все же не Вонючий квартал, где кроме шатких лачуг бедняков и храма Единого Бога ничего нет. Самое что ни на есть достойное для него место, этого Единого Бога, среди грязи и нищеты. Настоящий Храм, Трем Богам то есть, на соборной площади, в самом центре столицы. Высоты необычайной, голова кружиться начинает, если шпили станешь разглядывать. А дальше уже, на трех холмах - королевский дворец, тоже с башнями и каменной стеной.
Нравилось Кристиану в столице, что и говорить. Никогда он здесь не голодал, всегда краюху черствую или тарелку похлебки для бедняков получал. Только храмовники Дамнов не жаловали. Могли высечь или камнями побить. Кристиан до поры до времени жил, пока его в припадке не поймали да от спины живого места не оставили. Как оправился, тут же ушел. С тех пор и не возвращался.
Только теперь он уже не прошлый Кристиан - мальчишка-Дамн, за которого и заступиться некому. Ученик Вегласа всех ветров. Так-то.
– Кристиан, - заговорил Роман Валерьевич, - я сколько раз слышал "столица", "столица", но ни разу никто не говорил, как она называется?
Дамн лишь усмехнулся.
– Потому что она никак не называется. Столица и есть столица.
– Почему?
– Сейчас покажу.
Они поднялись на пригорок и проехали через огромные ворота. Стража с дубами на груди не остановила их, лишь вопросительно подняла глаза на капитана серебрянокрылых, и тот просто кивнул головой. И всего-то! Никакого осмотра вещей, расспросов и длительного ожидания.
Отряд поехал по Вывороченной улице, бедному и унылому месту, обиталищу тех, кому не очень повезло в этой жизни. Местные старались не смотреть на серебрянокрылых, дабы не прогневать элитных охотников на разбойников, зато старика с Кристианом рассматривали с удовольствием. Роман Валерьевич, в свою очередь, с любопытством глядел на местный быт. Он отметил сточные канавы с помоями, ведущие к выгребной яме, маленькие землянки, воткнутые где попало без всякого порядка, замызганных толстых женщин в замызганных фартуках у корыт с грязной водой и худых загорелых мужчин, тихо переговаривающихся между собой.