Оля плюс Паша. Бывшие
Шрифт:
Я почти встаю со стула, когда Ольга Ивановна озвучивает долгожданный вопрос: «Парень бросил?»
Киваю в ответ, и почему-то не двигаюсь. В голове появляются предательские мысли, что еще не все потеряно. Грозин одумается… не сейчас, конечно, через недельку-другую… Может не спешить?
– Так вот, что я тебе скажу, Оля. Мужики в жизни не главное, да и молода ты еще, встретишь свое счастье, а вот с детьми – женщина делает паузу.
– Что с детьми? – нервно сглатываю я.
– По правилам я обязана предупреждать пациентов, что с отрицательным резусом
– Это точно? – не верю услышанному.
– В твоем случае да, срок большой и риски уже есть. Если бы успели на 5–6 неделе.
Ольга Ивановна еще что-то рассказывает, но я уже не слушаю. Голова начинает болеть так, что еще немного и лопнет. Почему мне не сказали раньше?! Все молчали! Врач! Отец! Буркнув дежурное «подумаю», запихиваю скомканное направление в карман, и покидаю кабинет.
«Отец! Надо позвонить ему и узнать! Почему не говорил?»
На ходу накидывая куртку на плечи, выскакиваю из клиники. Холодный ветер распахивает пуховик, пробирается под легкую толстовку, и я почти бегом добираюсь до машины, чтобы спрятаться в теплом салоне. Уезжать не спешу. Сижу, сморю на здание больницы через лобовое стекло, привожу в порядок мысли, а потом, тянусь к мобильному. Номер отца нахожу сразу и тыкаю отогревшимся пальцем в экран.
– Ты знал, что у меня отрицательный резус? Знал, чем я рискую, предлагая аборт? – вываливаю претензии сразу, как только заканчиваются гудки.
– Про резус знал, – немного растерянно говорит отец – какие риски? Ляль, ерунду не говори только! Как в каменном веке живешь, честное слово. В современном мире все решаемо, медицина давно ушла вперед… В конце концов, мать твоя двоих родила и ничего.
Никак не комментирую его ответ. Говорит искренне, а главное, верит, что все будет так, как сказал Лисицкий. Не верю только я.
– Мама поэтому умерла после аварии, да? – спрашиваю, поднимая запрещенную в нашей семье тему.
– Да, редкая группа, отрицательный резус – упавшим голосом отвечает отец – мне просто не хватило времени! Прекрати переводить…
Сбрасываю звонок, так и недослушав. Отец на взводе, как же, младшенькая впервые в жизни посмела озвучить свое мнение.
«Не хватило… Время… разве его бывает достаточно?»
Глава 9
Лялька
«Время… разве его бывает достаточно?»
Расстроенная, разъедаемая вопросами и обидой на всех, я бесцельно еду в потоке, сворачивая и перестраиваясь за машинами. Все равно куда, просто жму на педали и кручу руль до тех пор, пока бампер незнакомого ярко-малинового спорткара, не скрывается за автоматическими воротами жилого комплекса.
– Приехали – осматриваюсь я, пытаясь понять, куда меня завели мои мысли.
За окнами угадываю очертания высоток бизнес-центра, мост. Быстро выезжаю обратно на шоссе и двигаюсь к набережной. Хочу на мост, где ветер, снег и черная вода, перемешанная с ледышками.
Звонок
«Папа» – читаю на экране.
Зачем-то отвечаю на звонок и тут же готовлюсь попрощаться и нажать отбой.
– Не бросай трубку, Ляль, – устало с хрипотцой произносит отец и я не бросаю – Из меня, наверное, так себе папаша получился? Да? Не отвечай, сам знаю, но я старался. Ради вас, ради нее… Хотелось вам все по максимуму… А это сложно. Ты даже не представляешь, как сложно, в этом мире подняться. У меня получилось, и все, что я теперь хочу – чтобы ваша жизнь была другой! Я многого не прошу, Ляль. Просто проживите ее лучше! Пойми ты меня, я хочу знать, что вы пристроены, а после и подыхать не страшно!
– Прекрати! Ты справился пап… правда справился – перебиваю его – Не знаю была бы довольна мама… Но ты молодец. Спасибо тебе, но дальше я сама.
Завершаю звонок и паркуюсь в каком-то кармане, наплевав на знаки и правила. Глушу двигатель и, практически пнув дверь, вываливаюсь из машины. Телефон оповещает о новом сообщении, и во всплывающем окне я быстро читаю последнее от отца: «Раз решала сама, значит, будешь сама. Нахлебаешься самостоятельности и прибежишь. Я подожду».
– Да, что же за день-то такой! – вырывается у меня вместе с облачком пара.
Как назло, в этот самый момент с неба начинает сыпаться снег. Крупные хлопья падают, налипают на волосы, тают… Вода стекает за ворот тоненькой куртки, льется по щекам… Я подхожу к парапету, смотрю на воду, на снег… Там на другом берегу, среди вереницы домов виден стеклянный купол Грозинского дома. Как он там? Наверняка живет, как ни в чем не бывало. Работает, отдыхает… Мозг моментально рисует картинки, как его новая пассия расхаживает по нашей квартире в купленном белье…
– Не нашей, его квартире – поправляю себя, облизываю влажные от растаявшего снега губы и понимаю, что это не вода, это слезы.
Мне бы стоило вернуться в теплую машину и поехать домой, но я стою, смотрю на воду и чувствую, как все во мне превращается в лед. Мокрые волосы свисают сосульками, пальцы немеют… Постепенно холод пробирается все глубже под одежду, и в тот момент, когда я почти стучу зубами – оживаю.
– Идиотка! – шепчу себе под нос синюшными губами.
Они точно синие, потому что я практически их не чувствую.
– Придумала, месть какую-то… Что я докажу, приперевшись в его клуб в свадебном платье? Ничего! Если только свою глупость. Очередной поступок избалованной девочки, именно так он его и расценит.
Через пять минут я уже сижу в машине. Дрожу, кутаюсь в мокрую куртку и жду, пока навигатор проложит кратчайший путь до Сашкиного дома. Неужели, для того чтобы мои мозги включились, надо было превратить их в ледышки?
– Время в пути 57 минут – безэмоционально выдает навигатор, а я аж присвистываю от такой новости – прокатилась, называется. Двигатель завожу с одной мыслью – Сашка меня прибьет!
Вопреки прогнозу умного гаджета, во двор дома Межницких я заезжаю через час двадцать.