Омский горячий твой
Шрифт:
Зачем я здесь? Она сама ушла от меня. Почему не могу отпустить ее? Какого лешего продолжаю ее преследовать? Продолжаю отрезать пути к отступлению? Что дальше? Поспособствую ее отчислению из колледжа, чтобы она в Сочи съебалась? Паспорт у нее отобрать и запереть в доме? Охранника к ней приставить? МЕДВЕДЯ на входе привязать?
Утром еще должен был догадаться, что она съебется.
«Хорошо, что у тебя нет медведя» – пошутила она, намекая, что очень легко убежать. Она поэтому и родителям ничего не говорила обо мне, потому что не знала, что и рассказывать. Что она должна была рассказать? Что мужик
Позорище!
Охуенный зять! Мечта каждой матери. А ее папаша мне уже должен яйца оторвать. Я бы оторвал, будь у меня дочка. Раз она до сих пор по рукам не пошла, значит, они ее в строгости воспитывали. Для такого как я? Который, как раз наоборот, не хотел, чтобы она невинной была. Это же я хотел ее выебать на заднем сиденье машины своей? Дважды!
В какой момент я стал таким упырем? Я должен был радоваться, что никто в нее свой хер не совал! А я?
Даже не спросил, чего она хочет. Все тащил ее в ресторан каждый вечер. Зачем? Чтобы на публику понтоваться. С моей-то ревностью? А она все время домой просилась, чтобы со мной побыть. Безо всех. Вдвоем. Романтики ей хотелось? Да что мне сложно было ей цветов купить? На тебе: золото, шмотки, меха. Что я ей этим доказать хотел? Свою состоятельность? И так понятно, что я не нищий.
Я виноват. Я один. Сам сделал ей больно. Она такого не заслужила. За что я ее возненавидел? Просто за то, что не мог трахать? Мне хотелось это как-то исправить. Почему меня это беспокоит? Раньше я не думал о том, как мои слова и поступки влияют на людей, особенно на женщин. А женщин, как я уже говорил, за людей я не считал. Все дело в ее признании?
Я давно не ждал любви от женщин. Не было такой потребности. Мне было плевать на их чувства, лишь бы ноги раздвигали вовремя.
Слова Алены тронули меня до глубины души, а она у меня, как выяснилось, была. Я проснулся под утро от того, что мне все внутренности выворачивало. А рядом со мной любящая меня женщина. Маленькая еще, но все же женщина.
И она любила меня. МЕНЯ. Такого, как я есть. Конченного, беспринципного, озабоченного козла.
Что она со мной сделала? Весь мой мир катился к черту. Вместо того, чтобы работать или ебать какую-нибудь милашку, я сижу у этой уебищной общаги и занимаюсь самоанализом, как на приеме у того бесполезного мозгоправа.
Надо взять себя в руки и поехать домой. Адрес знает, деньги есть, приедет, если что.
Но я не представлял, как приеду в пустой свой дом, где нет ее. Как сяду в одиночестве за стол. Да мне кусок в горло не полезет. А как я буду спать один, не вдыхая перед сном запах ее ягодных волос? Она пахнет как Ангел. Прав был Валерка, именно так пахнут невинные девочки.
Да разве я усну, не зная где она, и что с ней?
Меня уже тошнит от курева и от себя самого тошнит.
Я уже был готов достать из бардачка «Макарова» и пустить себе пулю в лоб, прямо на глазах у Антона, свидание которого становилось все под большим и большим вопросом. Да почему меня вообще волнуют чьи-то потрахушки?
«Алена пришла.» – приходит мне смс-ка с незнакомого номера.
У меня падает камень с души.
Я бегом поднимаюсь на третий этаж в ее бывшую комнату. Блядь, я
Открываю дверь, все еще не веря, что увижу ее. Как она проскочила мимо нас? Вот она, черт ее дери! Рассчитываю информатора, беру Алену за руку и тащу на выход. Она делает шаг в мою сторону и падает. Еле успел поймать.
Что с ней? Обморок? Заболела?
49. Глеб
Девчонки перепугано вскакивают с мест, уступая место на кровати. Я кладу ее голову на подушку, стягиваю шапку и расстегиваю ее куртку, какими-то не своими руками. Затаив дыхание прикладываю ухо к груди – дышит.
– Держи нашатырь, – одна из девушек протягивает мне вату.
Я подношу ее к Алениному белому, как мел, лицу, и она открывает глаза. Все находящиеся в комнате, включая меня, облегченно выдыхают.
– Девчонки, дайте воды, – прошу я, не сводя с Алены глаз.
Алена жадно пьет и морщится, как от боли. Я подхватываю ее невесомое тело на руки и протянутую девочками ее сумку и шапку.
– Все, девчонки, пока! – быстро прощаюсь я. – Спасибо, нам пора! – Тащу Алену к машине. – Не закрывай глаза, смотри на меня! – приказываю Алене. Антон выскакивает мне на помощь и открывает заднюю дверь. Я осторожно усаживаю Алену на сиденье. Она ложится и сворачивается клубочком, держась за живот. Я сажусь с другой стороны и кладу ее голову себе на колени. – В больницу давай! – бросаю я Антону, который уже тоже сел в машину.
Это я! Это я ее довел! Это все из-за меня! Угробил девчонку своими нападками и припадками!
– Не надо, Глеб, – стонет Алена. – Сейчас все пройдет.
– Что с тобой? – обеспокоенно заглядываю я ей в лицо. – Что-то болит?
– Живот болит, – отвечает Алена.
– Аппендицит? Ты что-то съела? Да что?!
– У меня просто месячные, Глеб, так бывает. Нужно полежать и выпить но-шпы.
– О, Господи! Ты уверена? У тебя уже так было?
– Да.
– Уф, сука, – облегченно выдыхаю я. – Домой, Антон. Если поторопишься, успеешь на свидание свое, – мотивирую я парня, чтобы гнал вовсю. – Можешь машину взять до завтра.
– Спасибо, шеф! – ухмыляется Антон и срывается с места.
– Я не хочу к тебе, – стонет Алена. – Пожалуйста, Глеб, отвези меня в гостиницу. Сними мне номер и помоги вещи отнести.
– Тише, маленькая, – я глажу ее по волосам, мокрым от пота, похоже, ее прошибло после обморока насквозь. – Завтра отвезу. Сегодня я не могу тебя оставить. И нам надо поговорить. Антон у аптеки притормози.
Антон останавливает возле аптеки. Я достаю бумажник и протягиваю ему деньги.
– Глеб, купи мне тампоны, – просит Алена.
– Антон, купи... – инструктирую я водителя.
– Сам купи! – требует Алена. – Я не хочу, чтобы Антон покупал мне тампоны!
– Да что такого? – пытаюсь я спорить с Аленой. Мне совсем не хочется покупать тампоны самому.
– Хватит с меня того, что ты при нем меня за сиськи трогал! – продолжает Алена, гневно глядя на меня снизу вверх. – И Софии твоей недотраханной с гинекологом! Иди и купи сам!
– Ладно, блядь! – соглашаюсь я. – Какие?
– С двумя капельками.
– С двумя капельками, – повторяю я, обреченно кивая головой. – Еще нужно что-то, кроме но-шпы?