Омский горячий твой
Шрифт:
Его глаза уже бешено сверкают, а я завожусь сильнее и сильнее. Глеб пьет бренди и тяжело дышит.
В столовой мгновенно все пропитывается запахом секса. Он такой густой, что можно рукой потрогать. Я поднимаюсь с места, обхожу стол и сажусь на него верхом. Руки Глеба обхватывают мои ягодицы и забираются под шорты.
Он подхватывает меня и поднимается с места. Я обвиваю его шею руками, а талию ногами, чувствуя его твердый член под собой и горячее дыхание в шею. Глеб несет меня в спортзал – он ближе всего.
Я
Я моментально трезвею, когда на нас обоих начинает литься ледяная вода. Я верещу и бьюсь в его руках, но он держит намертво. Так мы стоим, пока я обессилено не затихаю и не начинаю дрожать от холода, прижимаясь теснее к нему.
Глеб переключает воду на горячую и отпускает меня. Стаскивает с нас обоих мокрую одежду и прижимает меня к своей груди. Гладит по спине и целует в волосы, как бы извиняясь за то, чему подверг только что нас обоих.
Моя злость на него постепенно смывается горячими струями воды.
– Не надо меня провоцировать, Алена! – слышу я голос Глеба, который эхом отдается в его широкой груди. – Я и так едва держусь! Ты же осталась со мной не только чтобы поебаться. Я прав? – Я ничего не отвечаю, только вздыхаю тяжело. – Не делай так больше. У нас полно времени, так что не торопи события. Все случится само собой. Не напрашивайся! Я могу хоть сейчас тебя раком загнуть. Мне похрен на твои месячные, я крови не боюсь! Разве тебе не хочется, чтобы твой первый раз был особенным? Ты столько от меня вытерпела, что я просто обязан сделать его особенным. Я прав?
– Да, – сквозь зубы цежу я.
– Пойдем, малышка, пока все клевые елки не раскупили.
54. Глеб
Как я и предполагал, мелкая теперь сама напрашивается на мой хер. Уверен, что она теперь с меня с живого не слезет, будет елозить на мне и хватать за член при каждом удобном случае. Сам виноват, развратил девчонку.
Боже, дай мне сил сдержаться! Чего мне эта ее выходка стоила? Холодный душ вернул разум нам обоим.
Я уже скатился ниже некуда – работу проебал, пью с утра. Где моя самодисциплина и целеустремленность?
Бедный Колесников сидит там себе потихоньку, а я хожу, елки и шарики новогодние выбираю. Знал бы он, чем я занимаюсь, пока он там чалится, пристрелил бы нахер меня вперед Алениного папаши. Скорее бы Валера вернулся, а то тут уже очередь на мою голову собирается.
Завтра займусь плотняком Колесниковым. Его уже бы выпустили под залог, если бы я своей жопой пошевелил хоть немного в этом направлении. Сроки безжалостно поджимали. Завтра последний день для того, чтобы что-то предпринять.
Да
Мы уже купили елку и игрушки, и гирлянды, и еще кучу всякой херни для украшения дома.
Я послушно ходил за ней по торговому центру, лишь бы ее хорошее настроение не исчезло.
– А ты даришь подарки своему персоналу? – спросила Алена.
– Нет. Просто выписываю чеки. Я не умею выбирать подарки персоналу. Только женщинам.
– Давай Вере и Инге что-нибудь. Они же женщины.
– Ну, давай. Только сама выбери.
Про Софию даже не заикнулась. Секретарь останется в пролете? Мы снова отправились тратить мои деньги. Быть богатым заебись!
– А как Вера к тебе устроилась? – спросила Алена, когда мы неспеша прогуливались по магазину. – Я спросила у нее, а она ушла от темы, поэтому я поняла, что не по объявлению.
– Я был Вериным адвокатом. Давно. Еще в самом начале карьеры.
– Правда? А что случилось?
– Она убила человека. Сожителя своего. Он бил ее и издевался над ней. В один момент ей надоело, и она его зарезала. Нанесла ему 11 ножевых ранений.
– О, Господи! – только и смогла произнести Алена.
– Ты видела Веру? Сложно поверить, что эту добрую и милую женщину можно до такого довести. Представляешь, как он над ней издевался, раз у нее рука поднялась? Меня наняла ее подруга. Я сделал все, что смог, но ее все равно осудили на 3 года.
– Почему она не ушла от него, раз он был таким ужасным?
– Женщины, которые изначально связываются с такими уёбками, не уходят. Они терпят, мучаются, но не уходят, пока не случается беды. Хорошо, что это она его грохнула, а не он ее.
– Какие женщины? Такие, как я, Глеб?
Блядь, зачем я рассказал Алене эту историю? Неприятно, но да. Я урод! Как ее угораздило в меня влюбиться?
– Да, Алена, такие, как ты, – обреченно признаю я. – Но я не абьюзер. Твои слезы и страдания не приносят мне удовольствия. Я, конечно, пытался подчинить твою волю, чтобы ты была более послушной, но...
– И что было дальше? – перебивает меня Алена, намекая, что ей на хрен не упали мои оправдания.
– Я встретил Веру случайно в магазине каком-то, уже после отсидки. Она меня узнала и подошла ко мне еще раз поблагодарила за помощь. Дела у нее были не очень, поэтому я предложил ей работу.
– А Инга?
– Сидела вместе с Верой за кражу. Вера за нее попросила и поручилась.
– Глеб, это так благородно с твоей стороны! Ты не побоялся пустить убийцу и воровку в дом?
– Надо давать людям второй шанс. Я не пожалел. Работают они безупречно. Но ты лучше Вере не говори, если она вдруг суп пересолит, а то мало ли что.