Омут твоих глаз
Шрифт:
– Отец, который бросил ее в роддоме, ни разу за все это время не платил алименты, несколько раз поднимал на меня руку, и каждый вечер рассказывает, как убьет меня, а Агату отдаст в детский дом.
– Он так не поступит! – слышу пылкий ответ, и механическим, полным боли голосом произношу.
– Рада, что сказала тебе только свой номер телефона. Но и его я завтра же поменяю. Я на тебя рассчитывала, видимо, зря.
Она ведь как никто другой знает, как я тянула все эти годы лямку, как нервничала, как рыдала, как снова и снова поднималась, чтобы идти вперед. И сейчас я получила сильнейший удар в спину.
– Лада! – кричит
Выбираюсь из ванной, когда вода уже совершенно остыла. Нехотя вытираю тело, обматываю полотенце на голове и иду в комнату. Сейчас я похожа на старуху, которая с трудом переставляет ноги, которая сгорбилась, осунулась. Даже ночью меня мучают кошмары, которые не облегчают утренний подъем.
В зеркало страшно смотреть. Давно у меня не было таких синяков под глазами, давно не было такого взгляда – не затравленного, а убитого. Я старательно улыбаюсь, смотрю куда угодно, только не в глаза дочери. Даже сообщаю ей про смену номера, когда обуваю ботинки и наклоняюсь, чтобы завязать шнурки.
– Мы встретимся дома и сразу поедем? – спрашивает дочка, совсем на меня не обращая внимания.
– Да, я за тобой сразу заеду.
– Отлично!
Мы выходим на улицу, где целую дочь в кончик носа, а она меня в щеку. После этого мы крепко-крепко обнимаемся, а я еще стою какое-то время и наблюдаю, как ее фиолетовый портфель скрывается за воротами школы. Вот теперь можно и на работу ехать.
Ринат Тимофеевич сегодня прибыл даже раньше меня, настроение у мужчины более чем довольное. Мы быстро сверяемся с планом на день, а после я ухожу в приемную, где стоят совершенно новый стол со стулом и хороший мощный компьютер.
Сажусь за стол и на мгновение закрываю глаза, чтобы настроиться на работу. В тишине это сделать получается почти мгновенно: достаточно глубоко вдохнуть и медленно и не торопясь выдохнуть. Вот и все.
Первым же делом достаю из шкафа электрический чайник. Если бы я его не принесла в первый рабочий день, то обязательно бы притащила во второй. Не набегаешься до кухни, мне проще вот так, под боком. Так что совсем скоро и чай готов, и стратегический запас шоколада снова вскрыт.
Когда заношу на небольшом подносе напиток, то стараюсь сильно голову не поднимать. Следы вчерашнего расстройства я замазывала все утро, но припухшие веки меня выдают. Ринат Тимофеевич явно не заметил некоторых изменений во внешности, а если и заметил, то деликатно виду не придал. Он вообще сегодня одет как с иголочки: костюм насыщенного синего цвета, белая рубашка, модные часы на запястье. Да и парфюм у него чудесный, я еще в первый день нашего знакомства это почувствовала. На фоне этого мужчины я больше похожа на замарашку, нежели на секретаря достойного уровня. На мне обыкновенные черные брюки, которые не стесняют движения, белая рубашка, подпоясанная тонким ремешком. Волосы, как и обычно, распущены и перекинуты на одну сторону. А на ногах удобные туфли на устойчивом каблуке. Я в таком виде в школу ходила, а новых вещей купить не успела, но исправлюсь. Мне как женщине хочется выглядеть если не на все семьдесят, то на пятьдесят. Ведь до ста процентов
– Лада Альбертовна, сегодня неуважаемый вами, да и мной Виталик Игоревич придет лично сюда!
– Памятник ему заказать? – на полном серьезе спрашиваю я, но вздрагиваю, когда кабинет заполняет просто заразительный смех начальника. Я и сама улыбаюсь, просто невозможно удержаться.
– Памятник пусть сам себе заказывает, – говорит Ринат Тимофеевич, – в кабинеты его не пустим, а вот в наш маленький конференц-зал пригласим.
– Вода, бумага, ручка? – ну, мало ли.
– Мне – да, ему нет! – улыбается мужчина, а сам мне в глаза смотрит очень внимательно, как будто по ним что-то прочитать хочет. Не нужно делать этого, Ринат Тимофеевич, захлебнуться можно тем болотом, в которое я угодила по собственной наивности.
– Сделаю, – заверяю и выхожу из кабинета.
Первым же делом достаю нужный ключик и иду проверять зал, в котором сегодня состоится очень неприятный разбор полетов. Надо бы сразу заварить успокоительный чай, чтоб крик на другие отделы не перебрался. А вечером Ринат будет встречаться на нейтральной территории с каким-то новым поставщиком. Слава Богу, моя помощь на этих переговорах будет не нужна, но вот некоторые документы подготовить необходимо.
До десяти дня время проходит быстро, словно кто-то щелкнул пальцами, а стрелка часов сама переместилась на нужную цифру, но у меня все готово. В конференц-зале протерты столы, стоит одна небольшая бутылочка воды и стакан. Набор ручек и несколько чистых листов. Три экземпляра договора, которые так тщательно нами вчера составлялись. Виталика искренне жаль, но сам дурак. Если ты понимаешь, что данная вершина не твоя, зачем лезешь?
В час «икс» из кабинета выходит собранный Ринат Тимофеевич.
– Пойдемте, Лада Альбертовна, будете сдерживать мой порыв.
– Помните только, что за убийство имеется реальная статья, – напоминаю, поднимаясь со своего места.
– А за моральное и словесное унижение? – уточняет он, прищуривая свои глаза.
– Не знаю, но можем проверить!
Кажется, я начала отходить, раз шучу. Хороший знак, который говорит о том, что депрессия мне не светит, совесть грызть не будет, и я все делаю правильно.
Конференц-зал находится через два кабинета от нас, но, выйдя из приемной, я закрываю дверь на ключ и убираю его в карман. Ринат Тимофеевич вопросительно поднимает одну бровь, но ничего больше не говорит.
– Прошу, – передо мной мужчина открывает дверь, позволяя первой зайти в кабинет. И это он делает зря, потому что здоровенный мужик бандитской наружности меня пугает сразу же. Я замираю, боясь идти дальше, а вот Виталик, которого совсем иначе представляла, подскакивает на ноги и суетиться.
– Он не кусается, – шепчет на ухо начальник, обходя меня и приглашая следовать за ним.
В кабинете уже сидит Антон Павлович, которого габариты нашего уже прошлого поставщика не пугают. Ладно, что я, больших мужчин не видела? Видела. Так что бери себя, Лада, в руки и садись на стул, желательно как можно дальше.
Переговоры, к моему искреннему удивлению и восхищению, проходят быстро. Виталик кается, опускает низко голову, но неустойку всю обещает выплатить за час. Деньги, по его словам, будут переведены на счет. Так что… я была тенью начальника, и лишний раз даже глаза не поднимала. На все про все у нас ушло не больше двадцати минут.