Омут
Шрифт:
Гарри знал, что будет дальше. Половину стариков распустят, не останется почти никого, кто помнит сложное время. Если возникнет реальная угроза — их уничтожат за считанные секунды. Именно так несколько лет назад Волдеморт вернулся к власти. Все, что ему было нужно, — дождаться, когда бдительность Аврората снизится. Кто тогда мог противостоять ему? Аластор Муди? Даже его подменил более талантливый Пожиратель Смерти.
— Более талантливый, — прошептал Гарри, разглядывая заполненную окурками пепельницу.
Несмотря
Чем они сильнее, тем больше угроза. Гарри читал «Пророк», как любой сотрудник Министерства. Не было и выпуска, чтобы хоть в одной колонке одному из сонма журналистов не приспичило выставить Аврорат сборищем безумных фанатиков.
С тяжелым сердцем Гарри встал из кресла и пошел к выходу из кабинета, чтобы воспользоваться взяткой Праудфута. Ему нужна была полка или стеллаж с воспоминаниями магглов. Он еще не знал, какую часть общего архива занимают их свидетельства, но готовился к худшему. Два-три флакона — даже такое будет праздником.
В хранилище никого не было — он окликнул мистера Черлизона, но никто не отозвался. Проверка заклинаниями тоже не дала результата. Либо Гарри действительно был один в комнате, просто его паранойя не могла смириться с такой мыслью, либо в комнате был кто-то намного сильнее.
— Кто? Темный Лорд? — пробормотал Гарри, пробираясь к стеллажам.
Вернулось на миг давно позабытое чувство опасности. Он вспомнил, как впервые оказался в Отделе Тайн. Да, тогда враг казался непобедимым. Теперь непобедимой казалась система. Чем больше он делал для магической Британии, тем сильней магическая Британия хотела, чтобы он ушел в отставку.
Так было с каждым в Аврорате. Если ты безобиден, бесполезен и слова не можешь сказать поперек начальству, тебе выдадут премию. Как только ты высовываешь нос — что ж, самое время для серьезного разговора.
Полки с воспоминаниями не были помечены символами, которые Гарри мог бы отнести к волшебникам или магглам. Вот где дискриминация могла бы спасти положение. Увы, судя по всему, и тех, и других классифицировали по алфавиту, а он просто не мог понять по фамилиям, кто гипотетически был волшебником, а кто — нет.
Несмотря на обилие дат и имен, его взгляд привлекла фамилия Лоусон. Вовсе не из-за того, что буква «Л» могла что-то значить. Дата под ней не испарилась бы из его памяти даже в бреду: 25 июня 1995 года. День, который последовал за возрождением Тома.
— На следующий день, — пробормотал Гарри.
Он взял флакон и понес к ближайшему Омуту. Когда жидкость пролилась на поверхность, он почувствовал,
— Ты просто посмотришь, как ему удавалось обмануть их, — сказал Гарри вслух. Когда слова разлетелись по хранилищу, ему стало спокойней. Теперь, даже если за ним следили, у него было подходящее оправдание.
Мистеру Лоусону было не больше тридцати, он был одет в строгий костюм и шел по пустой улице. Воспоминание начиналось с запасом — его извлекали из человека, который не мог сопротивляться. Гарри шел несколько минут следом за Лоусоном, прокручивая палочку между пальцев.
Риддла он заметил, когда прошло минут пять — не меньше. Лоусон шагал настолько обыденно и неинтересно, что его движения убаюкивали не хуже снотворного. Гарри потерял бдительность в пространстве, где ничто не могло угрожать ему.
— Может, из-за этого ты возвращаешься? — подумал Гарри, провожая взглядом Тома, который преследовал Лоусона. — Потому что здесь тебе ничто не грозит.
Все произошло в тесном переулке, где валялись пивные бутылки и овощные объедки. Поблизости был ресторан, или кто-то из жильцов дома ненавидел выносить мусор. Дождавшись, когда Лоусон зайдет в переулок, Риддл обездвижил его и не меняя темпа подошел ближе.
Гарри шел след в след, опасаясь пропустить важную деталь. Здесь он не был аврором, ему не нужно было предотвращать преступления. Все, что оставалось — извлечь опыт.
— Вы совсем не изменились, — тихо сказал Риддл, наклоняясь, чтобы разглядеть Лоусона получше. — Бесполезные, суетливые. По крайней мере, для чего-то вы годитесь.
Проклятье было ожидаемым, но Гарри все равно отшатнулся, когда услышал «Круцио». Быть может, дело было в том, что Риддл произнес заклинание слишком близко к нему?
— Маленькие глупые муравьи, — пробормотал Риддл, продолжая держать палочку наготове. Непростительное заклинание все еще действовало на Лоусона, тот кричал, пытался тянуться вверх грудью, хватал себя за голову, извивался ужом под ногами Тома.
Гарри встал рядом, вплотную, чтобы слышать дыхание.
— Вы так долго варились в своем мирке, — сказал Том, усмехаясь. — Хорошо быть живым, — он глубоко вдохнул, не отводя взгляда от Лоусона. — Хорошо, что… — Том вдруг резко обернулся и нахмурился. Змеиные глаза сосредоточились на человеке сзади, которого Гарри не мог разглядеть.
Воспоминание начало меркнуть. Его ценность заключалась лишь в том, что Том открыто озвучил свои идеи, а еще начал говорить фразу, которая могла пролить свет на хоркруксы, но оборвал ее из-за непрошенного свидетеля. Возможно, именно свидетель был причиной, по которой бедняга Лоусон остался жив.