Он где-то рядом
Шрифт:
— По-видимому, наш доктор влюбился.
— В другую?.. Ведь он помолвлен с той легкомысленной дамочкой, которая приходила на прошлое Рождество.
— А почему бы и не в другую?
— Ну и поделом его невесте.
Дэйв вернулся домой к семи, снова переоделся, поскольку был приглашен на вечеринку к каким-то друзьям Маргарет. Как всегда, идти ему не хотелось, но девушка была так настойчива, что он сдался. В последнее время они редко виделись.
В тот вечер его невеста была очаровательна в новом ярко-голубом платье, под цвет ее глаз, с глубоким вырезом.
— Я сто лет тебя не видела, дорогой, —
Браун был знаком почти со всеми гостями, не знал только хозяев — американцев, большую часть года живших в Лондоне. Их представили друг другу. С первых же минут Брауну стало смертельно скучно. Он автоматически пожимал чьи-то руки, привычно отвечал, на традиционное «Как поживаете?», слушал затасканные салонные шутки. Потом сел в уголке, стараясь оставаться незамеченным. Довольная Маргарет порхала по залу, везде был слышен ее звонкий смех. Эта девушка была здесь в своей стихии. Наблюдая, как она флиртует с сыном хозяев — молодым американцем, Дэйв попытался представить ее своей женой и не смог.
Провожая невесту домой, он неодобрительно отозвался о вечеринке, это страшно разозлило Маргарет:
— Ты так говоришь, потому что сам ужасно скучный и занудливый тип! Имей в виду, когда мы поженимся, я буду устраивать приемы. У меня куча друзей, среди них много очень влиятельных людей. Они помогут твоей карьере, ты станешь знаменитым!
Дэйв не стал убеждать ее, что и так уже знаменит в кругах ученых-медиков. Да и среди пациентов. И не только в этой стране. Он устал, слишком устал, чтобы спорить с невестой. К тому же впервые так ясно понял: у него и Маргарет нет практически ничего общего, они живут в разных мирах, и женитьбой этого не исправишь.
Только вернувшись домой, Дэйв вспомнил, что забыл сказать Маргарет о своем завтрашнем отъезде в поместье. Он позвонил, терпеливо выслушал ее упреки:
— Ты что, не мог предупредить заранее? Тот молодой человек из Чикаго пригласил нас в воскресенье пообедать. Я обещала, что мы придем, а ты все испортил.
— Извини, я забыл тебе сказать. Почему бы тебе не пойти одной, без меня? Передай мои извинения. Я не могу ничего изменить.
— Хорошо, я поеду одна, там будут еще наши друзья. Только попробуй вытворить что-нибудь подобное, когда мы поженимся!
Брауну очень захотелось сказать ей прямо сейчас, что свадьбы не будет, что их помолвку он считает ошибкой, в которой, естественно, виноват сам, что отныне Маргарет свободна от всяких обязательств перед ним. Но Дэйв сдержался: такие вещи порядочные люди не говорят по телефону. Нужно подождать удобного момента, чтобы разрыв не стал для самолюбивой девушки слишком болезненным.
Браун уехал следующим вечером. На душе было легко. Во-первых, потому, что наконец разобрался в собственных чувствах и принял важное решение, во-вторых, он ехал в свой настоящий, очень любимый дом. Из Франции к его приезду туда вернулась мама, ждет его. Ждут и в местной больнице. Работы там тоже будет много, но все вечера он постарается проводить дома, с матерью, — они теперь так редко видятся.
Дэйв представил себе, как красив сейчас их большой сад у озера, какая тишина стоит вокруг.
А воздух! — хоть по бутылкам разливай. Наверняка двери откроет
Именно так все и было.
— Приехал на десять дней. К сожалению, дольше не получится, — ответил Браун на вопрос Джефа.
— Может быть, вы сможете больше времени проводить дома, когда женитесь?
— Увы, моя невеста не поддерживает эту идею. Я хотел привезти ее сюда хоть на несколько дней, чтобы познакомить с семьей, и то не получилось.
Слуга, знавший Дэйва еще ребенком, подумал, что, похоже, мистеру Брауну не очень-то повезло с невестой, но вслух сказал другое:
— Уверен, когда молодая леди приедет, ей здесь понравится. И сад, и озеро, и дом.
Действительно, особняк из розового камня с остроконечной крышей и стрельчатыми окнами, построенный еще в начале прошлого века, привлекал внимание совершенством пропорций и легкостью линий. Некоторое время назад хозяева сделали небольшую перепланировку и ремонт, чтобы оснастить дом необходимыми удобствами, но общий архитектурный замысел при этом не нарушили. Ни внутри, ни снаружи.
— Анна, как я рад тебя видеть! — Браун заключил старушку в объятия, расцеловал и спросил: — Мама в гостиной?
— Да, ждет вас. Идите к ней скорее. Ужин скоро будет готов.
— Спасибо. — Он пересек холл и, открыв двойные двери, вошел в комнату. Навстречу сыну встала из кресла высокая седоволосая женщина, несколько старомодно одетая. Когда-то она была очень красива, это угадывалось сразу. Сейчас ее голубые глаза светились от счастья.
— Дэйв, дорогой, как я рада! Я так торопилась приехать раньше тебя, так хотела увидеть моего большого мальчика, поговорить с тобой. Ты один? Без невесты?
Он коротко ответил:
— Да, она не захотела ехать.
Мать взглянула на него проницательно, улыбнулась:
— Конечно, ей здесь будет скучно, пока ты вправишь кости половине населения округи. Наверное, придется отложить знакомство до свадьбы?
— Наверное, — ответил он, открыв заднюю дверь. На его свист прибежал огромный пес. От радости завертелся у ног хозяина, потом положил крупные лапы ему на грудь, старался лизнуть в лицо. Затем вошла Анна, сообщила, что обед будет подан через двадцать минут.
— Ты подождешь меня? — спросил Дэйв у матери.
— Да, милый. К столу пойдем вместе. Мне дорога каждая минута. Ты ведь можешь уехать завтра утром, пока я буду спать, а приедешь уставший, и мы опять не сможем поговорить. Иди к себе в комнату, переоденься. Там все готово.
Миссис Браун хорошо понимала сына: немного замкнутый, он терпимо относился к чужим недостаткам, был верным другом, очень сочувствовал своим пациентам и за его невозмутимостью, прекрасными манерами прятался восторженный романтик. Она сразу почувствовала, что сейчас у Дэйва что-то не в порядке, возможно, с этой Маргарет, на которой он собирался жениться. Хотя миссис Браун еще ни разу не видела ее, но девушка ей уже не нравилась: было очевидно, что Маргарет не хочется встречаться с семьей будущего мужа.