Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии
Шрифт:
– Отец Петр, это ваша грамотка?
– Да, а что ты хотела в моей грамотке?
– Да я просто посмотрела, записал ты меня или нет? А кто у нас Венедиктом записанный?
– А тебе какое дело?
Он растерялся. Это же тайна: «Ой, Боже! Помоги!»
– Где?!
– А вот, в грамотке написано.
– Да это… да это… Ну… – в общем, начал ей придумывать. А она – ну такая проныра!
– Нет, кто-то у нас живет тайно. Мы не знаем. А почему? Мы должны же знать, продукты же надо
Сколько-то времени прошло. Братия забрали ноши и пошли по речке к себе. А она поехала в город, как батюшка велел. Потому что благодетели к нему продукты привезли, и их надо было переправить на озеро. Пришла она к батюшке и взяла благословение.
Батюшка спрашивает:
– Ну, как у вас там дела?
– Да только что братия были, все забрали.
– Хорошо. Вот еще, давай, бери. Нагружайте в автобус и везите, чтобы они всем были обеспечены.
Но тут она не вытерпела и говорит:
– Батюшка, я там, у отца Петра взяла, грамотку посмотреть, а там какой-то монах Венедикт появился. Откуда он, мы не знаем? К нам не приходит, может, тайный какой-нибудь?
Батюшка:
– Монах Венедикт? Как без моего благословения мог там монах появиться? Только у меня монахи благословляются, больше никто не имеет права. Отец Кассиан без благословения не примет никого. Слушай, бери продукты и поезжай. А как только придут братия, передай Виталию, пусть ко мне придет. Скажи, батюшка зовет.
Приходят с гор братия. Они тогда ноши носили. Как раз был сезон. Неделя пройдет, и опять идут. Пришли к матушкам отец Виталий и все остальные. Она и говорит: «Отец Виталий, я была в Сухуми, от батюшки вам продуктов привезла. Батюшка просит, чтобы ты к нему пришел».
Отец Виталий, конечно, почувствовал, что что-то будет. Но уже только молился: «Господи, помилуй!»
Приезжает. Взял благословение и бух в ноги батюшке. Раз, два, три…
Батюшка ему:
– Ну, ну. Все хорошо, все хорошо. Садись. Как вы там подвизаетесь?
– Да, батюшка, вашими святыми молитвами. Все хорошо, все благополучно.
– А что у вас там за Венедикт появился? Монах новый какой-то? Я его не знаю?
Отец Виталий молчит, молится. Батюшка смотрит. Отец Виталий начал меняться в лице.
– Что это такое с тобой случилось? Почему не отвечаешь? Какой Венедикт? Откуда он взялся? А ну, отвечай! – строго уже говорит.
А отец Виталий опять в ноги – бух!
– Батюшка, простите!
– Что простите?!
– Это я постриг принял.
– Какой постриг? Откуда? Кто благословил? Кто постригал?
– Батюшка, простите! Простите!..
– Ты такой, что только и знаешь, что простите! Что ты натворил? Кто благословлял? Я тебя не благословлял. Кто постриг? Мардарий? А кто благословлял
Пошло дело. А я знал, чувствовал, что это рано или поздно откроется. Батюшка:
– Не признаю тебя как монаха, ни при каком условии! Виталий был, Виталий и есть. Все. Свободен. Езжай в пустыню.
У отца Виталия скорбь. Что делать? Он тогда сразу к отцу Андронику в Тбилиси поехал. Приехал, плачет:
– Батюшка, вот такое случилось. – Что?
– Вот так постриг принял.
– А кто постригал?
– Отец Мардарий.
– Отец Мардарий? Я его знаю, он у меня в келье ночевал. Хороший, келейником был у владыки Нестора в лавре. Все это известно. Ну и что?
– Он постриг.
– А как?
– Так получилось, что без благословения отца Серафима. Я сколько лет прошу батюшку, а он все, ни в какую. А у меня легкие больные – кровь горлом идет, еле, прямо, живу. Хочется в мантии умереть.
– Все будет хорошо, не беспокойся. На днях поеду в Сухуми к батюшке Серафиму и поговорю с ним. Все наладится, не переживай.
Приезжает батюшка Андроник к отцу Серафиму. Побеседовали они, а потом отец Серафим говорит:
– Отец Андроник, знаешь, что Виталий натворил? Самочинно постриг принял!
А отец Андроник это уже знает
– Ладно, уж, батюшка, не будем вспоминать. Раз принял, ладно. Ну, что теперь. Если бы провинился. А, вообще, постриг (схима, монашество) не снимается, сан только снимается за грехи смертные, да епитимью дают. Прости его, батюшка, он будет подвизаться. Он послушный. Куда еще? Пускай остается.
Так утешил он батюшку Серафима. А тот и отвечает:
– Ну, ладно.
Вызывает он опять отца Венедикта-Виталия и говорит:
– Прощаю тебя.
Но на том не успокоился: «Отца Мардария знаю, он у отца Андроника в келье ночевал. Ко мне обращался. Послушный тогда еще был, не преступал. Но сколько времени прошло. А, может, он под запрещением был? Вот я поеду в Чернигов (у батюшки там было много духовных чад) и узнаю у владыки».
А владыку моего, когда закрыли лавру, перевели в Чернигов.
– Владыка, отец Мардарий – это Ваш келейник?
– Да.
– Иеромонах?
– Иеромонах.
– Он у Вас под запрещением не был?
Владыка говорит:
– Он у меня такой келейник был, что я ему все доверял!
– Да вот он одного брата постриг без благословения.
– Ну что ж, если такое случилось… А так никаких запрещений.
Привозит батюшка Серафим из Чернигова бумагу: «Под запрещением не был, все хорошо…», послужной список, специальный такой документ. Присылает его в пустыню: «Передайте отцу Мардарию». Слава Богу! С тех пор все наладилось.