Он мой кошмар
Шрифт:
— Помню.
— Надеюсь, что и про все наши договоренности ты тоже не забыл.
— Нет, — машинально запускаю руку в карман, сжимая лежащий там телефон пальцами.
Тело мгновенно напрягается. Мое обещание витает в воздухе с удушающе-рвотным запахом. Четыре года свободы. Четыре курса университета вдали от дурдома, что всегда происходил в этом городе. Отсрочка и шанс на нормальную жизнь, прежде чем вступить в семейное дело и навсегда заключить себя в кандалы.
— Это хорошо.
— Что будешь делать? —
Папа ухмыляется и разрывает бумагу на мелкие куски.
— Ничего.
По интонациям и выражению лица понятно одно: бездействие — часть плана. Но какого, пока непонятно.
— Я уехал, — бросаю уже через плечо и закрываю за собой дверь кабинета.
В кулаке уже давно зажаты ключи от машины. Единственное желание сейчас — свалить.
Путь от дома до подъезда Еськиной пятиэтажки преодолеваю минут за десять. Знаю, что сорвал джекпот. Успел засветиться на всех камерах с нехилым превышением скорости.
Выжимаю тормоз, колеса прокручиваются с небольшим усилием, оставляя на асфальте черные следы.
Есения спускается почти сразу, покачивая бедрами, преодолевает расстояние от разбитых ступенек до тачки и ныряет внутрь. Она что-то говорит, спрашивает. Понимаю, что выдаю мизер эмоций и практически не реагирую. Как бы ни старался отодвинуть от себя происходящее в доме, не могу.
Семья превыше всего. Так было всегда. Я рос с этой мыслью. Ее вдалбливали с самого рождения. Нет ничего важнее семьи…
Еська исчезает за дверью аудитории, и я сразу разворачиваюсь к выходу, чуть сильнее вдавливая пятки в пол. Идти на свои пары нет никакого желания. К тому же все мое посещение этого заведения — исключительно для галочки. Программа обучения и преподавательский состав в целом сильно уступают тому, что было в Москве.
Здесь я могу получать свои заслуженные пятерки, практически не вникая в учебный процесс. И никакая помощь вкупе с покровительством отца мне для этого не нужны.
Стереотип о больших деньгах, купленном дипломе и отсутствии знаний не моя история.
— Панкратов!
Костров собственной персоной. Женёк материализуется на расстоянии полуметра. Задирает подбородок. Вытягивает шею, на которой проступает сухожилие.
— Чего?
— Она вроде как сама тебя выбрала… Получается, все честно, — Костер трет переносицу и косится на дверь за моей спиной.
То, что Токарева какого-то фига выперлась в коридор, я понял сразу. Чувствую ее, хоть убей.
— Что честно?
Еська, стуча каблуками, идет к нам. Останавливается рядом со мной, складывая руки на груди. Для полноты образа ей стоит притопнуть ножкой.
— Все по канону, — ухмыляюсь, — мы на тебя спорили.
Еська зависает, Костров тоже не блещет сообразительностью. Пялится на меня как баран.
— Андрей, ты издеваешься?
Моя девочка включается первой. Поправляет и так
— Так, — глубоко вздыхает, — Женя, оставь нас на минуточку.
Костер исчезает так же бесшумно, как и появился.
— Да что с тобой сегодня такое? — она взрывается и толкает меня к стене. Особо не сопротивляюсь. — Прикол дурацкий, — цокает языком, — можно было придумать что-то пооригинальней.
— В следующий раз обязательно, — сжимаю хрупкую ладонь и притягиваю Токареву к себе. У нее такие приторные духи, с первого дня держу в голове мысль попросить ее ими больше не пользоваться.
— Ты жалеешь?
Знаю, о чем она. Ее неуверенность читается во взгляде. Таком честном открытом взгляде карий глаз. И почему я когда-то решил, что они зеленые?
Веду пальцами по теплой матовой коже, фиксирую острый локоть в своей ладони и разворачиваю Еську к себе спиной. Кладу руку на плоский живот, поднимаюсь выше, отчетливо слыша громкие удары ее заходящегося в бешеном ритме сердца.
У самого все смешалось. Похоть. Симпатия, что превращается в одержимость. Ревность. Страх. Как ни странно, он у меня тоже присутствует.
— Нет, — перехожу на шепот, а ее кожа на шее покрывается мурашками. Еська вздрагивает и чуть обмякает в моих руках.
Так близко и так далеко…
— Пошли отсюда.
— Я не могу. Меня послали за новым маркером…
Она разжимает кулак, и я только сейчас замечаю, что она держала его в руке все это время.
Поочередно загибаю ее пальцы, вновь собирая их в кулак.
— У меня небольшие проблемы дома.
— Что-то серьезное?
— Нет. Позвони, когда тебя будет нужно забрать.
Целую рыжую макушку и отпускаю Есю от себя.
— Знаешь… дай свой телефон.
Протягиваю ей гаджет и вижу, как она набирает сообщение Бережной.
«Прикрой меня. Мне срочно нужно уйти».
— Лекции у Лёвушки все равно слишком скучные, — пожимает плечами. — Куда пойдем?
— Есть один вариант…
48
— Парк аттракционов? — Еська с сомнением смотрит на чертово колесо через окно машины.
— Я бы сказал, аттракциона. Кроме этой фигни, — киваю на колесо, — здесь больше ничего нет.
— Тут куча детских каруселек. Мы с родителями сюда часто ходили, в детстве. Отец не всегда пил, было время, когда у нас все было как у людей.
— А потом?
— Потом у него начались какие-то проблемы с работой, дома скандалы… Папа активно приложился к бутылке, а мама не нашла ничего лучше, чем родить ему еще детей. Близняшек. Хотела взбодрить. Думала, он одумается. Но разве появление ребенка может что-то решить или исправить?