Он мой кошмар
Шрифт:
Андрей замечает мой взгляд и, не сделав ни глотка, ставит бутылку обратно на мраморную плитку.
— Зачем ты приехал?
— Я уже говорил, — лениво ведет плечом, зафиксировав голову так, чтобы смотреть на меня. — Но ты мне не веришь, понимаю.
Он снова улыбается, но так, будто выдавливает из себя эту эмоцию.
Я покрываюсь мурашками, а ванна доверху наполняется водой. Тянусь к крану, чтобы выключить. Видимо, Андрей хочет сделать то же самое, и мы одновременно касаемся вентиля. Его рука накрывает мою.
Он хочет что-то сказать, но ему звонят.
— Нужно
Он уходит на балкон, я же быстро ополаскиваюсь в теплой воде и заворачиваюсь в полотенце. Бросаю мокрые вещи в сушку и расчесываю пальцами спутавшиеся от воды прядки.
Выбравшись из ванны все в том же полотенце, наталкиваюсь взглядом на огромную кровать. Панкратов все еще разговаривает по телефону.
Поэтому, чтобы не болтаться болванчиком, я укладываюсь на мягкое покрывало, а когда открываю глаза, то оказываюсь лежащей под одеялом. Андрей обнимает меня за талию, плотно прижимаясь к моей спине.
За окном уже давно рассвело, и, судя по времени на будильнике, что стоит на тумбочке, я опоздала на поезд.
45
Долго смотрю на свое отражение в маленькое зеркало, что висит над раковиной в туалете поезда. Ополаскиваю лицо холодной водой, тру лоб тыльной стороной ладони и заворачиваю тугой вентиль. Струйка воды становится тоньше, пока не исчезает совсем. События прошедшей ночи все еще не дают мне покоя. Щеки наливаются багровым румянцем.
Вытираю руки небольшим полотенцем и возвращаюсь в наш СВ.
На свой поезд я и правда опоздала. На разряженном телефоне, когда я подключила его к сети, оказалось больше тридцати пропущенных. По факту я же просто исчезла с банкета. Да, меня видели там с Андреем, и вопросов, с кем я ушла, у девчонок не возникло. Все, чего они хотели, предупредить о времени выезда из гостиничного номера.
Только поэтому, наше с Панкратовым утро началось с поездки в отель, чтобы забрать мою сумку и сдать номер. После Андрей позвал меня на завтрак. О, если бы я знала, куда мы пойдем, то непременно бы отказалась. В таких местах начинаешь чувствовать себя должной. Огромный, красивый зал с прекрасной панорамой на город. Чашка кофе в котором стоит как хороший стейк в самом приличном ресторане нашего города. А ведь по факту разницы между стаканчиком латте из кофейни рядом с универом и чашкой здесь я не почувствовала. Видимо, не гурман.
Андрей купил билеты на поезд онлайн, по дороге на вокзал, сидя в такси, пока я разговаривала с мамой по телефону и объясняла, почему вернусь на день позже.
Я соврала ей, и это меня волнует мало.
Сейчас я переживаю о другом… нам с Андреем целые сутки предстоит пробыть вместе, в замкнутом пространстве.
Хоть за эту ночь я и поняла много важных для себя вещей…Например, Андрей не слетел с катушек и не попользовался мной в сложившейся ситуации. Ведь надави он чуть-чуть — и я бы точно растеклась лужицей. После всей той дикости и сумасшествия, которые были между нами
Поезд тронулся чуть больше получаса назад. Мы приехали в спешке, опаздывали. Первые десять минут обосновывались на местах, предъявляли билеты и паспорта… а потом, как только наша расторопность пошла на спад, я сбежала. Схватила полотенце и заперлась в туалете. Хотела отдышаться и просто поймать дзен уединения.
Отодвинув дверь купе, протискиваюсь внутрь и замираю в немой растерянности. Андрей спит, смяв подушку и засунув руку под голову. Он упирается согнутым коленом в стену, а его кожаная куртка лежит на столике, рядом с открытой бутылкой воды.
Закрываю пробку, аккуратно вешаю куртку на плечики и забираюсь на свою полку прямо с ногами.
Сотовая связь снова пропадает, телефон без интернета становится практически бесполезным. Кладу его на стол, а взгляд сам прилипает к мужскому лицу.
Сегодня Андрей выглядит иначе, или же это я начинаю видеть его по-другому. Вечно идеально уложенная назад челка сейчас небрежно растрепанная и свисает на лоб. Черты лица не кажутся заостренными, наоборот, они смягчились. Он расслаблен. Больше нет этой мимической складочки между бровями, которая становится ярко выраженной, когда он их сводит.
Его плечи не сковывает элегантный пиджак. Сегодня он уступил место свободной белой футболке и светлым джинсам. Мой взгляд чуть дольше задерживается на подбородке с аккуратной ямочкой, а сознание переносится в ночь, когда я увидела его первый раз.
Он показался опасным, но в то же время очаровательным. Наглым, но вместе с тем обаятельным.
Он был моим кошмаром, а теперь…
С губ срывается глубокий вздох. Тру раскрасневшиеся щеки и вытаскиваю из сумки шорты. Ехать почти сутки, и делать это в джинсах не совсем удобно.
Пока Андрей спит, поворачиваюсь к нему спиной и переодеваюсь, стараясь не шуметь. Поправляю лямки бюстгальтера под футболкой, а когда опускаюсь на сиденье, сталкиваюсь с ним взглядами.
— Я тебя разбудила?
— Нет, — проводит пятерней по волосам, смахивая непослушную челку назад.
В этот момент в купе без предупреждения врывается проводница и предлагает ужин. Услышав обоюдный отказ, женщина поджимает губы, стараясь выдавить из себя красноречивую улыбку, и с грохотом закрывает дверь.
Я снова бросаю беглый взгляд на Андрея, одновременно обнимая плечи руками. Хватаюсь за саму себя, как за спасательный круг.
— Что будем делать? — решаю снова заговорить первой.
Панкратов наконец окончательно отходит от сна и поднимается на ноги. Стаскивает футболку и, заметив мой вопросительный взгляд, поясняет, что ему жарко.
— Ты мне не ответил.
— Почему сбежала из моего дома? — спрашивает, усаживаясь напротив, широко расставив ноги.
— Твоя мать настояла, — выпаливаю как на духу и задерживаю дыхание. Жду реакцию.