Он не отпустит
Шрифт:
Отношений.
Любви.
Секса.
Игната хочу!
– Я подумаю, – сдержанно ответила, и отстранилась мягко. – Подождешь? Я цветы в вазу поставлю, ладно?
Он, кажется, искренне удивился. А я воспользовалась моментом, и юркнула в отель.
Цветы подрезать нечем, прикормки нет. Жаль, недолго простоят… впрочем, еще не вечер, и можно забежать в цветочный за этими мелочами. Игнат не откажет.
А вдруг я выйду, а его нет? Вдруг обиделся на такой мой ответ?
«Если обиделся, то он дурак, – рассудила
Поставила цветы на прикроватную тумбочку, и снова вышла из номера. Походка нервная, а я ведь умею идеально её контролировать, но… волнуюсь очень. И вообще не верю, что со мной все это происходит.
Лет до двенадцати я мечтала о принце из сказки. Затем мои мечты стали чуть более взрослыми, но все равно наивными – хотелось блистать на сцене, и чтобы меня, приму-балерину, увидел какой-нибудь молодой и красивый аристократ. Или, на худой конец, не аристократ, а миллиардер. Но обязательно, молодой и красивый.
А после травмы, когда мама с папой сидели со мной рядом, и мама рассказывала о своем опыте болезни, я отбросила эти мечты. И захотела также, как у родителей – чтобы любовь была. Только влюбляться я, почему-то, могла только в героев книг, в актеров, но никак не в обычных парней.
И тут Игнат. И чувства, буквально оглушившие меня, сбившие с ног так, что взлететь хочется. Он не британский аристократ, и не миллиардер, и… и хорошо, что так! Мне кажется, что все они – те еще засранцы.
Я вышла на крыльцо. Игнат сразу же бросил зажженную сигарету в урну.
Курит, значит.
Взглянул на меня с тенью недовольства, и я приподняла бровь:
– Что?
– Снова испугался, что не выйдешь. Трусом становлюсь.
– Почему я должна была не выходить? – взялась за его локоть, но рука сама собой соскользнула вниз.
И мы переплели ладони.
Да, так намного лучше.
– Почему ты должна была не выходить? – не очень весело усмехнулся Игнат. – А почему ты не согласилась быть моей?
– Я не отказала.
– А что ты сделала?
– А ты догадайся, – придвинулась к нему, прикоснулась щекой к мужскому плечу. – Догадайся, Игнат. Все ведь просто.
Он приноровился к моему шагу, и мы пошли по тротуару, проигнорировав его машину.
Если бы Игнат спросил в лоб, надавил, то я бы сказала, что я – его. Но хочется-то иного: чтобы он постарался, чтобы были свидания, походы в кино, в кафе.
Цветы.
Конфеты.
А просто сказать: «мы вместе», и пойти к нему ночевать я всегда успею.
– Понял, – улыбнулся он. – С тобой не будет просто, да?
– А ты бы хотел, чтобы было просто?
– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос, Слав?
– Бывает. Кто из нас без недостатков, – тихо рассмеялась я.
И мы пошли по улице, болтая обо всем на свете. Что может быть лучше, чем быть влюбленной девушкой в Питере?
Это у нас с мамой общее – чувства к этому
Можно не смотреть на Неву, и на дома, и на мосты. Можно просто поднять глаза на небо – в Петербурге оно особое, по одному лишь небосводу можно этот город узнать. И по воздуху.
– И как все будет, Игнат? Я помню про то, что ты мне рассказывал о себе. Не преувеличивал?
– Преуменьшал даже.
– Мне не сложно пересмотреть гардероб, и отчитываться перед тобой, и…
– Нет, – оборвал он, и покачал головой. – Не нужно.
– Почему?
– Я хочу попробовать без всего этого, Слава, – мы остановились на набережной. – Без контроля, без допросов. С тобой хочу по-нормальному. Мне раньше эти мои качества не мешали, я как-то не предполагал, что встречу такую нежную девочку. А сегодня решил – к черту.
– Мне, если что, не сложно подстроиться. Имей в виду.
– Сначала не сложно, а потом станет невыносимо. Лучше начать правильно, – он обнял меня, прижал к горячему телу, и прошептал: – Но не настолько правильно, чтобы я сегодня же не затащил тебя в кровать.
– Эй, – рассмеялась я.
– Слав, я все понял. Будем гулять, разговаривать, ходить на свидания, и вообще утром, днем и вечером я буду примерным мальчиком. Но не ночью.
– Я подумаю, – задрала я нос.
Наверное, сегодня не стоит идти к нему, хотя… а почему не стоит-то? Зачем терять время?
Или лучше подождать?
Ох, нужно подумать. Игнат говорит, что у него нет опыта отношений, но ведь и у меня его нет. На этом поле мы равны.
– А почему ты такой? Ну, этот контроль?
Игнат облокотился спиной о парапет, и я прижалась к его груди. Закинула руки на его шею, и… так это естественно – стоять так близко, обнимать его, слышать, как бьется его сердце. Непривычно, волнующе, смущающе, но естественно.
И безумно приятно.
– Почему я псих?
– Ты не псих, – нахмурилась я. – Но, если это не тайна, то расскажи, в чем причина. Если она есть, конечно.
– Причина всегда есть. На самом деле, это ерунда, и будь у меня немного иной характер, все было бы нормально, но… видимо, предпосылки были, Слав.
Игнат замолчал. На его лице сомнение, и я понимаю его – все же, мы слишком мало знакомы. Страшно представить, но меньше суток. Потому я уткнулась щекой в его плечо, рассматривая Неву, и прошептала:
– Если не хочешь – не рассказывай. Я не обижусь. Понимаю, что это личное.
Он провел ладонью по моей спине, и я не смогла сдержать улыбки, когда рука достигла моей талии. Я буквально почувствовала, как трудно было Игнату остановиться, и не опустить ладонь ниже. Но не станет же он лапать меня среди толпы местных и туристов.