Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

Маркина Татьяна

Таня услышала позади себя шаги. Это Саша с Женей! Как они быстро обернулись! Молодцы, не стали ждать трамвая в обратную сторону, а пришли на пустырь с другой стороны. Но как они догадались, что она уже здесь, а не ждет их на остановке? Таня развернулась навстречу друзьям и замерла — ее догонял знакомый незнакомец. Наверное, он не сразу понял, что она является подходящим для него объектом или не хотел вспугнуть ее — ведь он всегда нападал на своих жертв сзади, хватая их за горло и опрокидывая на спину.

Таня словно окаменела, нужно было разворачиваться и бежать назад, вернее вперед, неважно куда, только подальше от него, но она не могла сдвинуться с места. Наконец, она заставила себя повернуться и, преодолевая оцепенение, сделала первый шаг, а затем побежала. Но вскоре

услышала чужое ровное дыхание совсем близко у себя за спиной — ее догоняли. Она поняла, что для него все повторяется, он уже не раз догонял и нападал сзади, а она находилась в невыгодном положении. Тогда она резко развернулась и бросила в него сумочку, как учил ее Женя. Это помогло ей выиграть время — преследователь растерялся, она набросилась на него и сильно толкнула его. Он не упал, как делал Евгений на тренировках, но все-таки пошатнулся и замер. Таня рванула бежать, громко призывая Сашу и Женю — это тоже должно отпугнуть насильника. Замешкавшись, он позволил Тане увеличить расстояние между ними, но ее преимущество исчезло, когда она споткнулась о камень и приземлилась на колено одной ноги. Она тут же вскочила, но едва сделала новый шаг, как ее опрокинули на спину, сильно дернув за воротник. Но она не упала, потому что нападавший обхватил ее за шею и поволок за собой в сторону от тропинки. Она вцепилась в его локоть руками, иначе он бы оторвал ей голову.

Наконец остановившись, он повалил ее на землю. «Нужно что-то делать, нужно что-то делать» — отбойным молотком стучала в голове мысль, пока она отпихивала от себя руки преступника, успевшего сесть ей на живот и тянувшегося к горлу. Но эта настойчивая мысль, бившаяся в ее голове, заглушала все остальные, она не могла вспомнить, что Женя говорил ей делать в такой ситуации, а до автоматизма, чтобы тело само могло вспомнить, как действовать, ей было далеко. Да еще что-то твердое и острое впилось ей в спину, прямо в позвоночник, причиняя невыносимую боль.

Таня вновь позвала Сашу — Женя учил ее, что обычное «Помогите» звучит беспомощно, а когда выкрикивают имена даже несуществующих друзей, это может напугать преступника. Мужчина размахнулся и со всей силы ударил ее кулаком по лицу. Она только смогла охнуть, задохнувшись от боли. Голова дернулась, в ней как будто что-то хрустнуло, разорвавшись огненным жаром. Ее еще никогда так не били. Даже Проха только боролся с ней. Быть может, ей сломали челюсть. Ее калечили, убивали по-настоящему. И как только она смогла набрать в легкие воздуха, сразу же закричала от ужаса умирания.

Вопль перешел в хрип — насильник сомкнул руки у нее на шее. Таня схватила его руки и безуспешно пыталась оторвать их от своего горла. Она делала это на уровне инстинкта — Таня задыхалась, и уже ни о чем не думала, только о том, что скоро не сможет вздохнуть. Руки насильника стальным кольцом сжимались у нее на шее, а она не могла отогнуть даже один его палец. Да и Женя говорил ей, что это бесполезно, это главная ошибка жертвы задушения. Вместо того, чтобы тратить драгоценное время, пытаясь оторвать руки душителя от горла, надо постараться причинить ему как можно больший ущерб, чтобы он переключился от удушения на защиту. Надо ударить его ребром ладони в кадык, царапать и выдавливать глаза. Таня ткнула пальцами в самое уязвимое его место на лице — глаза, но насильник мотал и вертел головой так, что она не могла попасть ему в глаза. Да еще каждый раз, когда она двигала руками, камень на земле все сильней и сильней впивался ей между лопатками. Камень! Таня опустила руки и пошарила на земле в поисках подходящего камня. Но кроме мелкого щебня и каких-то веток под руками ничего не было. Тогда она бросила собранный в кулак щебень и песок ему в лицо. Насильник громко выругался и ослабил хватку на ее горле, но рук не отпустил. Он мотал головой и быстро моргал. Таня успела сделать несколько полных вдохов, прежде чем его руки сжались на шее с новой силой.

Нужно вытащить камень, на котором она лежит до того, как она потеряет сознание. Он душит свою жертву только до потери сознания, потом насилует ее, как только жертва приходит в себя — бьет и душит ее снова, пока не натешится,

и только потом доводит дело до конца. По-крайней мере, так он поступал с предыдущими жертвами. Думая об этом, Таня левой рукой расцарапывала его щеку, а правой, выворачивая суставы и превозмогая боль, пыталась достать камень под спиной. Только бы камень не сидел глубоко в земле, но, судя по тому, как он качается под ней, причиняя все новую и новую боль, он лежал на поверхности. Труднее всего было заставлять себя вытащить булыжник, когда так хотелось вцепиться в эти руки и убрать их от своего горла. Но Таня дотянулась до прохладной поверхности камня — это оказался обломок кирпича, гладкий с одной стороны и острый, шероховатый на линии разлома. Выпростав из-под себя руку, она, как ей казалось, со всей силы, обрушила кирпич на голову маньяка, целясь в висок. Но кирпич прошелся вскользь по голове, да еще чуть не выпал из слабеющей руки. Она потеряла преимущество — теперь мужчина знает, что она вооружена, и отнимет кирпич, ведь он сильнее ее. Нужно как можно быстрее отбиваться. Таня сжала тонкий край кирпича так, что острые углы впились в ладонь, и стала яростно наносить удары куда попало. Извращенец, не обративший никакого внимания на первый удар кирпича, взвыл и тряхнул ее за шею, она ударилась головой о землю, на секунду потеряв сознание — она не видела, как он отпустил ее шею и схватился за голову. Слава богу, кирпич оставался в ее руке, вдохнув полной грудью, она нанесла новый удар и попала обломком ему по руке. Преступник только сейчас попытался вырвать у нее кирпич, он склонился ниже над ней и напоролся на встречный удар. Раздался какой-то чавкающий звук, кажется, она попала ему по носу. Мужчина на этот раз покачнулся, Таня в исступлении продолжала бить его, пока до ее сознания не дошло, что насильник лежит на ней без сознания. Она откинула кирпич в сторону и, с трудом спихнув с себя тяжелое тело, села.

Ее рука оказалась в чем-то липком, она поднесла открытую ладонь к глазам — пальцы были испачканы кровью. Таня пригляделась к насильнику, вся щека его была черной — по ней стекала кровь. Таня тихонько заскулила, — ей стало страшно, вдруг он очнется, и отомстит ей за избиение. Она стала шарить вокруг себя, в поисках выброшенного кирпича. Его нигде не было, она скулила все громче и громче — без кирпича она не чувствовала себя в безопасности. Поднялась на колени и, тихонько завывая — громче не могла, потому что болело горло, — стала ползать вокруг в поисках кирпича. Бежать почему-то не приходило в голову.

За этим занятием ее застали запыхавшиеся Саша и Женя.

— Ты цела?

Увидев их, она села и беззвучно заплакала — от облегчения, от обиды, что они ее бросили, не в силах ничего ответить.

— Осмотри ее, — приказал Женя, — а я этого.

Саша присел перед ней на корточки и стал ощупывать ее ноги, руки, голову:

— Где болит?

Таня хотела ответить, что везде, но не смогла. Она продрогла. Почему, когда колотит от холода, говорят, что «зуб на зуб не попадает»? Зубы у нее как раз очень дружно стучали, вызывая сильную боль, когда попадали друг на друга. Саша заметил эту дрожь и запахнул у нее на груди куртку:

— У тебя куртка расстегнута, и кофта. Он тебя изнасиловал?

— Нет.

Таня схватилась за блузку — грудь прикрывал только бюстгальтер. Кнопки на куртке расстегнулись сразу же, как только насильник повалил ее на землю, она слышала звук открывающихся кнопок, а на блузке не было сквозной застежки, только планка на трех пуговицах, и от планки до самого низа блузка была разорвана. Она даже не заметила, когда он разорвал на ней блузку.

— Ну что с ним? Живой? — спросил Александр у Жени.

Таня чуть не задохнулась от возмущения, как они могут волноваться за жизнь насильника, который чуть не убил ее?

— Слава богу, жив — пульс есть.

— Вызывай скорую, пока он не сдох.

Послышалось шипение рации. Она оттолкнула руки Александра, хотела накричать на него, как же она их ненавидит, отсиделись в кустах, пока она боролась с убийцей, а теперь беспокоятся о его здоровье. Но не смогла произнести ни слова — изо рта вырвался только хрип. Саша прекрасно понял ее.