Он вёл двойную игру
Шрифт:
— Если бы ты знал, как я рада тебя видеть, — искренне сказала ему, не отрывая от высокого, широкоплечего парня, взгляда. Он был таким огромным. Рядом с ним я казалась маленьким тараканчиком. Он вцепился в мою руку, приблизил к себе, и если бы не шлем в моих руках, то я бы ощутила жар его голого торса.
— Что здесь происходит? — спрашивал у мужиков, которые тут же остыли и позакрывали свои рты.
— Да мы хотели прокатить её на новой тачке. Так же, Олег? — обращался к своему дружку, а по голосу слышно было, как были напуганы. Похоже, Лютый везде успел отличиться. Даже этих двух шкафов испугал.
—
— Не знали, звиняй, Лютый, — мужчина с длинными волосами протянул для рукопожатия руку, но парень церемониться не стал и лишь хмыкнул, уводя за собой в клуб, а на последок глянул на мужика, как на последнее дерьмо.
18
Лютый вел меня за собой, мы проходили милую Карину, которая, увидев меня, почему-то провожала таким взглядом, как будто меня ждал полный трындец, не забывая при этом улыбаться. Какие-то парни смотрели на нас: раздраженного парня, ведущего за собой девочку, на две головы ниже него, да к тому же ещё тощую, в детской пижаме и точно таких же тапочках, и к груди прижимающую шлем. Парень был невероятно серьёзным, его глаза даже не моргали, все мышцы на лице напряжены. Это выглядело даже не круто, а забавно, как будто хотел в туалет, и я не смогла удержаться, хохотнула, чем и обратила на себя его внимание. Не чувствовала я от него опасность. Пускай он и был самым классным и опасным парнем. Да пускай хоть Джеймс Бонд. Не походил на мерзавца. Вообще ни капли не напоминал того, кто мог причинить боль. Не такой, как он. В этом я убеждаюсь только сейчас, когда он до боли сжимает мою руку. Но ничего не болит. Мы оказываемся в раздевалке, и тот отпускает наконец-то меня, и прогоняет каких-то парней, закрывая за ними дверь.
— Ты что здесь забыла? — спрашивает он, переводя взгляд на шлем, который я до сих пор ему так и не отдала.
— Пришла вернуть шлем и посмотреть на твой бой с Бугаем, — проговариваю я, не выпуская из своих рук шлем. Лютый с интересом изучает меня с ног до головы. И его взгляд падает на тапки-зайцы, а потом смотрит на пижаму. Уголки губ вздрагивают в полуулыбке.
— Понятно, а что с твои внешним видом? — интересуется брюнет, складывая перед собой руки. — От бомжей отбивалась, — шутит тот, ещё не подозревая, какой экшен переживала в своей жизни.
— Нет, я сбежала из дому, — признаюсь ему, и улыбка исчезает с его лица, теперь он смотрит на меня. — Чтоб увидеть тебя, — добиваю этими словами его, и он нервно сглатывает. — Хотела посмотреть на твой бой. Я же успела или уже поздно…
— У меня недавно пятый раунд закончился, — выдает он, открывая шкафчик.
— Я так хотела посмотреть бой, — расстроенно проговариваю, когда же тот вытаскивает толстовку и швыряет ею в меня. Шлем в который раз за этот вечер падает на пол. — Ты чего? — возмущаюсь я.
— На улице холодно, накинь на себя, — поясняет Лютый, чем и изумляет. Что это за жест «доброго мальчика»? — Поверь, в этом бою нечего смотреть, — хмыкает тот,
— Проиграл что ли? — злорадствую я, но тот усмехается.
— Крошка, у меня ни одного поражения за эту жизнь, — выдает самовлюблённо парень. Если честно, я была не удивлена. — Зачем же ты, раз у тебя строгие родители, сбежала из дома?
— Я же говорила: чтобы увидеть тебя, — ткнула на него пальцем. — Правда, мне было интересно, как ты дерешься, — призналась ему в этом, сдувая чёлку, которая лезла мне в глаза. Толстовка Лютого была на три размера больше.
— Желаешь увидеть? Могу догнать сегодняшних додиков и надрать им зад. Хочешь? — спрашивает у меня, вытаскивая термос.
— Не нужно, — качаю я головой, закатывая рукава и опускаюсь на колени, чтобы поднять шлем. — Знаешь, я же пришла не за этим, — поглядываю на парня, а тот с такой победной улыбкой смотрит на меня, как будто выиграл не бой, а целый мир.
— Я уже понял, — выдает он, подходя ко мне, и протягивает чашечку с чаем. — Согрейся, — просит меня Лютый, я не отказываюсь, делаю глоток, а после отдаю шлем. — Так зачем пришла?
— Тогда, на аэродроме… — начинаю я, боясь его гнева, но он спокоен. — Из-за меня тебя отстранили. Знаешь, я часто думала об этом.
— Тебе незачем париться, — выдает парень, но я качаю головой.
— Прости меня, если бы я не затеяла всё это…
— Я ведь чуть не сбил тебя, ты чего, глупая что ли? — спрашивает парень, когда же я неожиданно хватаю его за руку.
— У нас с тобой договор. Помнишь? Я пришла сказать, что буду расплачиваться. Помнишь ты хотел, чтобы я была девочкой на побегушках?
— Остановись, ты чего несешь? — испуганно поинтересовался Лютый.
— Мой брат не в состоянии отдать долг. Позволь мне отработать за него, — указываю на себя, а он смотрит на меня и даже не моргает.
— Ты сумасшедшая девчонка, — комментирует он, ещё раз изучая меня. — Напомни своё имя, малыш, — обращается ко мне, как кажется ласково. Надеюсь, интонация мне послышалась.
— Тоня. Антонина, — поправляю себя тут же, а он улыбается.
— Послушай, Тоня, — обращается ко мне по имени, затем я нервно вздрагиваю, когда тот случайно касается моих рук, отбирая чашку. — Твоя смелость мне нравится, однозначно. Думаю, мы с тобой поладим. И так уж быть, прощу твоему старшему брату долг. Мне нужен человек, который будет убирать, готовить и кормить моего кота, пока я на работе. Три месяца будет достаточно для того, чтобы я простил деньги Песцу.
Три месяца… конечно, срок немаленький, но если он и впрямь не будет трогать Стаса, то я согласна хоть всю жизнь прислуживать этому человеку. Удивительно, как он хорош вблизи. И губы у него манящие, пухлые. Глаза пронзающие, такие красивые. Я не заметила, как залюбовалась им, приоткрыв рот.
— Муха залетит, — закрыл мне рот, я покраснела от его прикосновений. — Мы должны оставаться на связи, — выдает Лютый, отправляясь к двери, и пока открывает её, я изучаю его широкие плечи и крепкую спину, он немного ранен, небольшая царапина. — Ребят, у кого есть фломастер? — кричит в приоткрытой двери, после чего я подхожу ближе, и кончиками пальцев осторожно касаюсь ушибов. Его мышцы заметно напрягаются, и он поворачивается ко мне, со вселенским изумлением изучая меня.