Он вёл двойную игру

Браун Ариша

Как только закончился четвертый урок, я долго размышляла: идти мне или нет, но Валентина настояла на том, чтобы блеском накрасила губы. Это вообще было не в моем стиле, но одноклассница была настойчивой. Вадим, не понимая женской психологии, скептически наблюдал за нами.

— Нет, девчонки всё же странные существа, — вздохнул рыжеволосый, провожая взглядом. А я шла и как ненормальная нервничала. Зачем я накрасила губы? К чему всё это? И почему не могу скрыть дрожь? Оставаться наедине с мужчиной мне ранее не доводилось. Нет, конечно, в столовой

мы будем не одни, но обстановка такая. Только он, я и кофе. Всего этого не произошло, если бы я не попросила Лютого толкнуть Никиту Владимировича. И сейчас, когда я стою напротив него, и вижу его улыбку, хочется позорно сбежать. Что за чёрт?

15

Либо его младенцем роняли вниз головой, либо он и впрямь не дружил с головой. Учитель поднялся с места и выдвинул мне стул. У меня от такого джентльменского жеста чуть не выскочило из груди сердце. Присев напротив мужчины, я не смогла смотреть ему в глаза, и пыталась приглядываться к мелочам, что окружали меня. Со стен слезла краска, а ещё столы здесь держались на соплях. Ремонт, значит, сделали везде, но только не в столовой, конечно.

— Антонина! — обратился ко мне учитель, затем я вздрогнула и всё же посмотрела на мужчину. — С чем будешь кофе? — видимо, он уже об этом спрашивал, а я ушла в себя.

— С чем? С сахаром, — выпалила подобное, а потом он, слабо хихикнув, закрыл рукой рот.

— Ты такая забавная. Прости, пожалуйста, — встал на ноги. — Ты хоть не на диете? — остановился у меня, посмотрев сверху вниз. Ему что, тоже моя фигура не нравится? Они с Лютым спелись что-ли?

— Не поняла, — заметно возмутилась, посмотрев на учителя.

— Кому не купишь булочку, все на диете, — пояснил он, и потом я расслабила губы, улыбнувшись. Вот же я глупая, не все же такие чокнутые, как Лютый.

— Нет, если можно, то мне шоколадный круассан, — ответила ему, после он ушел, а меня прожигали взглядом. Девицы из параллели, надеюсь они не будут выяснять отношения, ибо мне это нафиг не нужно. Я не боюсь их, просто если они зачинят драку, я стоять в стороне не буду. Никому не дам себя в обиду, мне хватает отцовских унижений.

— Шоколадного круассана не было, я взял булочку с шоколадными крошками. Они свежие, — стоял с подносом учитель, подмигнув мне. — Забыл спросить про кофе, взял тебе какао. Ничего?

— Ой, Никита Владимирович, это ведь с меня кофе было, — виновато произнесла я, когда же тот уже сел напротив.

— Мы не обсуждали, кто угощает, — выпалил он. Вот же хитрюга, хочет, чтобы я у него в долгу осталась, мол вдвойне чувствовала себя мерзавкой. Ладно, я придумаю что-то для него. — Скажи, Тоня, почему ты гуляешь по таким сомнительным местам? Об этом знает кто-то?

— Только брат, — отпила немного какао. Горячее, блин. — Об этом никому не нужно знать, хорошо?

— Как о том, чем я занимаюсь вне школы? — подпер подбородок, разглядывая меня, чем и начал смущать.

— Я не глупая, Никита Владимирович, никому не говорила про вас, — отводила от мужчины глаза.

—

Спасибо за понимание. Зарплата у учителей не очень, приходится как-то выживать, — как будто перед судом, отчитывался тот. — Мне по наследству достались долги, нужно как-то гасить их.

— Понимаю, конечно, — с неким сочувствием глядела на него. Сейчас он не казался таким крепким и страшным учителем, а больше походил на человека, который сломлен. Как мало мы знаем о тех, кого ненавидим. От таких мыслей и кусок в горло лезть не стал. — Простите за личный вопрос, — заранее извинилась за некорректный вопрос. — Вы говорили, у вас тоже нет мамы?

— Всё хорошо, Тоня. Я потерял её в восемнадцать лет, её убили, — посмотрел на чашку с кофе. — Я вернулся со школы, через месяц должен был быть выпускной. В дом залезли воры и подрезали её. Глупые малолетки из интерната случайно попали ей в сонную артерию.

Мне горько стало от такой истории, хотелось встать и обнять учителя, но я могла нарушить дистанцию между нами.

— Надеюсь, сейчас эти сволочи сидят, — проговорила злостно я. — Дети из интерната конченые и бесчеловечные.

— Не от хорошей ведь жизни, Тонечка. Но ты права, некоторых просто убить мало, — сжал в руках кружку.

— А у меня мама болела сильно, и чуть более года назад скончалась. Мой отец умудрился жениться на её сводной сестре. К женщине и её дочери не держу неприязни, а вот отца уважать перестала, — разоткровенничалась перед учителем.

— Тебя отец хоть не бросил, мой же свалил чёрт пойми куда, мы с ним уже полгода не общаемся. Понятия не имею. что с ним.

— Никита Владимирович, я думаю, с ним всё хорошо. Он у вас один остался, как бы там ни было, мы их любим в глубине души. И даже я своего немного, как бы там ни было. Всякое же бывает.

— Это точно, — слабо улыбнулся мужчина. — Ты права. Кажется, скоро начнется урок, — посмотрел на часы, что висели на стене.

— И правда, спасибо за какао, с меня причитается, — подскочила я, но стул с грохотом свалился, и я привлекла внимание присутствующих.

— Не переживай, я подниму, — сказал Зайцев, но мне не хотелось оставаться перед ним еще в одном долгу. Получилось так, что мы одновременно схватили стул и стукнулись лбами.

— Прошу прощения, — покраснела я, но когда тот посмотрел на мои губы, я заметно занервничала. Неужели это то самое чувство, когда мужчина и женщина…

Что за мысли, Волкова!

— Тоня, у тебя красивые губы. Это такой блеск, — его руки потянулись к моему лицу, но я, благо, отскочила от него, и быстренько отправилась к выходу. Мои щеки от смущения полыхали. Это всё Валя со своими фанфиками, ей богу, я не извращенка!

Конечно, Громовой всё было интересно. Нужно было знать каждые подробности, но я как могла сопротивлялась. Не хотела ничего рассказывать. Мне было стыдно.

После уроков меня ждали отец с сестрой, пакет со шлемом пришлось закинуть в багажник. Сев рядом с отцом, я глупо заулыбалась.