Он вёл двойную игру
Шрифт:
— О, ты куда летишь? — спрашиваяет Виктория, которую я сбиваю с ног. Она выглядит неважно. Её лицо бледное.
— Тебе плохо? — обеспокоенно спрашиваю у неё.
— Меня с последнего урока отпустили. Тонь, мне страшно. Сильно болит низ живота. Может что-то с малышом? Медпункт закрыт, — схватилась мертвой хваткой за мой рукав. Сестра начала плакать, я начала звонить Гере, но она не брала трубку.
— У меня кровь, — дрожащим голосом произнесла сестра. По её бежевым колготкам и впрямь можно было разглядеть свежие пятна крови.
—
— Мужчина, слышно меня? Гимназия № 15. Похоже что-то по-женски. Я не врач! — сказал Никита Владимирович. И нам некогда было удивляться. В коридоре всхлипы стали громче.
— Вика, всё будет хорошо! — схватила я сестрёнку за руку. Её ладонь обжигала своим пламенем. Она просто взвыла.
Зайцев не задавал лишних слов, и когда приехала в школу скорая, учитель поехал с нами.
36
Мне было совсем по боку о чём думали о нас школьники, они смотрели на Вику и шептались. Никто не знал в школе, что она беременна. Я об этом не трепалась никому. Даже Валентине не говорила. Мне не хотелось, чтобы Вику обсуждали. Смеялись и указывали пальцем, мол малолетняя дрянь, не умеющая пользоваться контрацептивами. Всем лишь бы обсудить кого-то или же высмеять. Никто не следит за своей жизнью, всем интересна чужая.
Мы ехали в машине скорой помощи. Виктория всю дорогу плакала и звала маму, я держала её за руку. Историк заметно нервничал, но ничего не сказал.
В больнице её увезли в палату, а нас оставили в коридоре. Мне получилось позвонить Стасу и он обещал приехать. Гера перезвонила спустя час. Сегодня она была в гостях, и как можно скорее вызвала такси.
— Спасибо что оказались рядом, — хмуро произнесла я, заметив как над операционной загорелась лампочка, красного цвета. Мне стало страшно и я затряслась.
— Всё будет хорошо, ей помогут, — сообщил учитель, чуть подвинувшись ко мне, и положив на плечо руку.
— Она ведь не умрет? — спрашивала дрожащим голосом, подавшись эмоциям и уткнулась ему в грудь.
Из палаты ровно двадцать минут никто не выходил, от чего чувство страха выросла. Руки Никиты Владимировича успокаивающе гладили мне спину.
— Тихо, тихо, — шептал мужчина, когда же дверь наконец-то распахнулась и я оттолкнув от себя учителя, кинулась к врачу.
— Доктор, как моя сестра? Она жива? — испуганно спрашивала, боясь получить от него негативный ответ.
— Девушка после наркоза ещё спит. Мои соболезнования, ваша сестра потеряла малыша. Ещё бы чуть-чуть и нам бы не получилось её спасти. Вы обратились во время, — монотонно проговорил тот. Для него это не первый случай, но вот что после будет с Викторией? Она начинала присматривать колясочку и кроватку.
Из моих глаз покатились слёзы. Мне стало больно об утрате малыша.
— Кто-то из родственников у вас ещё есть?
— Сейчас… должна… придти, — не смогла выговорить, как меня тут же перебил голос Геры.
— Что с моей дочерью? — взволнованно воскликнула та, пытаясь отдышаться, и с ней же пришел Стас.
— Мне очень жаль, мы сделали вашему ребёнку чистку. У неё случился выкидыш, — сообщил седоволосый мужчина, после чего мачеха упала на колени.
— Не может быть… Моя девочка, — ладонью закрыла рот она, расплакавшись ещё больше. Эта большая утрата для нашей семьи.
— Я соболезную вам. Пройдемте со мной, нужно заполнить в регистратуре бланк. Девочке придется пролежать, как минимум неделю в больнице, — вместе со Стасом помогли подняться Гере. Врач уводил за собой мачеху, а брат в этот момент смотрел на Зайцева, а после на меня.
— Каким боком здесь… этот? — единственное что спросил у меня брат, мне говорить со всем не хотелось, присев на скамью, я зарылась пальцами в свои растрепанные волосы.
— Не подумай ничего, Песец, я просто оказался рядом, — тяжело вздохнул историк. Брат заметно прикусил язык, и сел между нами.
— Надеюсь на это, — промолвил Стас.
***
Лютый посмотрел на время, было половина четвертого. На удивление Тоня не разу не написала за день. Может она обиделась на его пьяные бредни или решила и вовсе слиться от него, или она до сих пор под впечатлением той ночи? Между прочим, Алексею хуже всего от совместного нахождения в ночное время с ней. Вообще-то это ему лезли всякие глупости в голову. Ну, нет! Обещала же, значит не должна. А что если с этой маленькой козявкой что-то случилось?
Когда эта мысль полезла ему в голову, он тут же схватил в руки телефон и позвонил Антошке.
Подозрительно, но гудки были долгими, она ответила не сразу. И это показалось подозрительным для него.
— Алло, — всё-таки ответила на третий раз, настойчивого звонка Лютого. И он выдохнул, правда голос тихий и словно, сорвавшийся от слёз, насторожил.
— Ты где? — спросил несдержанно Алексей. — Почему мне сразу не ответила. Вздумала игнорировать? — схватил карандаш в руки и нервно чертил лист, вырвавший из блокнота. Также делала его мама, когда нервничала.
— Прости, я в больнице, — сообщила на том проводе девушка, и мир начал рушиться. Словно обломки, в разные стороны разлетелись. Крепкая мужская рука задрожала.
— В какой? — следующее спросил он, и Тоня ответила. Ему пришлось сорваться с рабочего место, предупредив начальство, прыгнул в машину и как можно скорее выруливал из парковки. Он не знал, что случилось, он не спросил у неё как себя чувствует или ещё что-то по этой теме, он просто сорвался. Хотел убедиться что с ней всё хорошо и ей не угрожала опасность. Пока ехал, всю дорогу думал о девочке, боялся что-либо предполагать, надеялся на лучшее.