Он вёл двойную игру

Браун Ариша

— Там где и родители — на кладбище, — холодно произнёс Лютый, и Стасу стало вдруг не по себе.

— Звиняй, я не…

— А знаешь что меня больше всего бесит в людях? — посмотрел наконец-то ему в глаза. — Жалость. Это ненавистное чувство, когда хотят казаться добрыми и сердобольными. Поэтому засунь в задницу свою чёртову жалость! — прорычал он. Его это действительно задело. — Я не сплю с твоей сестрой. Мы лишь сотрудничаем, у нас договоренность. Поэтому, выключай свои влажные фантазии, и начни смотреть на реальность. Сейчас ваша семья нуждается в крепком мужском плече. Так будь же мужиком, и защитить дорогих

тебе людей. Однажды, ты пожалеешь, что ничего не сделал для того, чтобы быть просто рядом. Тоня, только с виду, кажется такой сильной и взрослой, но в душе она ребёнок и ещё нуждается в семье. Прекращай включать ревнивого старшего брата-барана! — удивил своей речью Стаса. Все знали Ефимова немногословным человеком, а сейчас его просто понесло. Он чувствовал рядом с этой семьей в кругу своих, и его почему-то это просто испугало.

— Как вас зовут? — неожиданно спросила Гера, а голос у неё убитый.

— Алексей Ефимов. Для кого-то Лютый, для кого-то просто Утырок, — пожал плечами брюнет. — Как вам удобно.

— Алексей, вам подходит больше, — улыбнулась устало женщина. — Спасибо, что помогаете вам и дружите с нашей Тоней, — погладила падчерицу по волосам. — Она дочь моей покойной сестры, и я разделяю с вами вашу боль, простите если влезла в ваш разговор, — скромно произнесла Гера.

— Всё в порядке, — прижался к рулю парень, затем над ними снова повисла тишина.

Подъехав к нужному дому, Стас повернулся к сестре, чтобы разбудить, но его руку перехватил Ефимов.

— Не стоит, я отнесу её, — заявил Лёша, чем и удивил Волкова. Конечно парень хотел возразить, но почему-то подумал, что не стоит с ним притираться.

Спящая Тоня находилась в крепких мужских руках Алексея, и не подозревала, что он отнес до самой спальни, заботливо укрыл одеялом, и как можно тише покинул комнату. В коридоре столкнулся с Герой. Она всё ещё была в печали, но казалась гостеприимной.

— Алексей, поужинайте с нами. В знак моей благодарности, — встала на проходе перед молодым парнем, который на две головы был выше от неё.

— Да не стоит, — пытался отказаться он, но его не слушали.

— Вика и Тоня, пускай не кровные сестры. Возможно, мы не так близки с ней, но мне она очень дорога. Сейчас мы оказались в таком положении, когда каждый из нас потерял сестру, ребёнка, мать, внука… — ей было горько говорить, но Ефимов понимал, что это женщина нуждалась в душевном разговоре. И пускай он не был парнем-рубахой, но уважал женщин и возрастных людей. Станислав недоверчиво застыл у дверях, и всё же смог, сказать.

— Лютый, для Геры сделай это, — немного смутился тот. Ефимов молча кивнул головой. Ему почему-то не хотелось расстраивать эту женщину, и хотел побыть подольше в доме у той, от которой его иногда подкидывало.

На кухне было уютно, за огромным столом расположились парни, когда же Гера разогревала в микроволновке еду, и делал на всех чай.

Перед парнями поставила две огромные порции с отбивными и пюре, рядом миску с греческим салатом и много сладостей в корзинке.

— Угощайтесь, — присела она напротив. Уж чего он только не ожидал от этого дня, но чтобы побывать в гостях у Тони. Конечно, он шутил об этом. Однако, ему было немного неловко. — Знаете мой муж очень строгий, — начала она. — Воспитывает наших детей, как в армии. Пытается ограничивать их в свободе,

и против общения с парнями.

— Гера, ты чего? — изумился Стал, что набросился на еду, как оголодавший звереныш.

— Я выходила замуж не по любви, — вдруг прозвучало от неё. И Станислава это нисколько не удивило. Он знал и видел это. — Потому что дети нуждались в матери. Инна, была моей сводной сестрой, и всегда болела. Умерла от болезни, но не смотря на это умерала с улыбкой на лице, — женщина проронила слезу. — Я хотела назвать внучку в честь её, моей любимой сестренки… Но это была плохая идея, ребенок не выжил…

— Не думайте, что эта ваша вина. Просто сложились так обстоятельсва, — положил на стол вилку. — Мы не всемогущие существа, и не можем предсказывать будущее, накликать беду или предотвратить несчастья. Мы всего-лишь жалкие мухи. От нас ничего не зависит. Эта судьба такая, — резко сказал Лютый. Он пытался так думать тоже, но продолжал свой самосуд. Если бы он тогда не ушел из дома, то возможно не было пожара, а если и был, он был бы с родными, в холодном грунте, от него бы остался скелет.

— Гера, этот парень прав. Здесь нет твоей вины, — вдруг выдал Стас. Ему было также больно смотреть на женские слёзы.

— А жить вам с любимым человеком или нет, это ваше право. Но уверен, что никто бы не смог прожить с человеком, который бы вызывал отвращение. Вы не хотите принимать чувства, ведь думаете что тем самым придаете сестру. Это не так. Мне немного лет, но в любви я разбираться начал рано, — нервно усмехнулся Алексей. — Просто вы боитесь многих вещей… Извините, кажется, я сказал лишнего, — заставил себя замолчать.

— Это не так, — попыталась выдавить из себя улыбку. — Вы говорите истину. Мне нравился Борис ещё до их знакомства с Инной. И я завидовала сестре, ведь меня мужчина бросил, будучи беременной. Считала себя несчастной, а потом смерть Инны, и возможность сблизиться с семьей. Мой супруг всё это знает и принимает. Он говорит из-за Тони. Но мне не страшно, если после того, как она вырастит нам придется расстаться. Я буду любить Тоню ни смотря ни на что…

Может со стороны Гера и путалась в своих рассказах: говоря об одном, потом другом. Но ей не с кем было поговорить. Поэтому и вылила всё малознакомому парню. А Станислав просто видел всё что происходило в семье, и пытался молчать.

— Ваша дочь, скоро поправится. Подумайте сейчас о ней, а не о том что было или уже произошло. Спасибо за ужин, — встал на ноги Ефимов, как только закончил кушать.

— И вам спасибо за разговор, — она поплелась за ним. — Алексей, вы знаете, я не против чтобы вы дружили с Тоней. Возможно даже, если вступите в отношения. Я просто хочу предупредить вас об Борисе. Он очень тяжелый человек и может не принять вас. Вы не бросайте, пожалуйста, Тоню. И не ведитесь на провокации мужа.

Лютый застыл с курткой в руке. Как, говорится, его без него и женили. Но это звучало даже забавно. И чему ему бояться? Какого-то мажористого дядьку? Плевать он хотел какой отец у Тони. Даже если угрожать начнет — всё равно. От Тони просто так не слезет Ефимов, уж точно. Никакой папочкой не станет между ними.

— Поверьте, мем, бояться нужно вашему мужу, — хохотнул тот. — Спасибо за радужный прием. И прекращайте плакать — это вам не к лицу, — сказал Ефимов, перед тем как покинуть дом.