Он выбрал гвозди
Шрифт:
креста, увидите след, оставленный венцом, и прикоснетесь к острому концу гвоздя —
остановитесь и прислушайтесь. Быть может, вы услышите, как Он прошепчет:
«Я сделал это только ради тебя».
7
2
«Я
Божье обетование в плевке солдата
СТОРОНУ ТВОЕЙ НАТУРЫ»
Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха
Божия пред глазами его.
/Псалом 35:2/
Тщеславие настолько укоренилось в сердце человека, что.. те, кто пишет против него, хотят обрести славу за то, что
хорошо написали об этом, а те, кто читает об этом, хотят
обрести славу за то, что прочитали.
/Блез Паскаль/
Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?
/Иеремия 17:9/
Грех, если его рассматривать с христианской точки зрения, является трещиной, которая пронзает все существование.
/Эмиль Брюннер/
О, злая мысль! Откуда вторглась ты, чтоб покрыть Землю
коварством?
/Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова 37:3 (Апокрифы)/
Что произошло бы с Чудовищем, если бы не появилась Красавица?
Вы знаете эту историю. Было время, когда его лицо было прекрасным, а его дворец
— славным. Но это было до проклятия, до того, как тени нависли над замком и сердцем
принца. И когда нависла тьма, он уединился в своем замке, пряча звериную морду, изогнутые клыки и печаль.
Но все изменилось, когда пришла эта девушка. Интересно, что произошло бы с
Чудовищем, если бы не появилась Красавица?
И что произошло бы, если бы она осталась равнодушной? Кто стал бы обвинять ее в
этом? Ведь он был таким... страшным. Волосатым. Слюнявым. Рычащим. Неприступным. А
8
она была такой красавицей. Поразительно великолепной. Заразительно доброй. Если и
были два существа, соответствующие своим именам, то разве это не Красавица и
Чудовище? Кто стал бы обвинять ее в том, что ей было все равно? Но ей не было все
равно.
И
Эта история так знакома нам не только потому, что это сказка. Она знакома, потому
что напоминает нам о самих себе. В каждом из нас есть чудовище.
Так было не всегда. Было время, когда лик человечества был прекрасным, а дворец
славным. Но это было до проклятия, до того, как тень нависла над садом Адама, до того, как тень нависла над его сердцем. И со времени проклятия мы стали другими.
Чудовищными. Уродливыми. Дерзкими. Злыми. Мы делаем вещи, которые не должны
делать, и удивляемся, почему мы их делаем.
Уродливая часть меня проявила свое чудовищное лицо как-то однажды вечером. Я
ехал по дороге с двумя полосами движения, которые должны были слиться в одну.
Женщина, которая вела машину рядом со мной, ехала по полосе, которая должна была
продолжиться. Я ехал по той, которая должна была влиться в другую. Мне нужно было
быть впереди нее. Несомненно мое расписание было более важным, чем ее. Разве я не
принадлежу к духовенству? Разве я не посланник сострадания? Посол мира?
Поэтому я нажал на газ.
И знаете что? Она тоже. Когда моя полоса закончилась, она была на крыло впереди
меня. Я заворчал, снизил скорость и пропустил ее вперед. Она мило помахала мне рукой
через плечо. Р-р-р-р-р-р...
Я включил «ближний свет». Затем дурная часть меня сказала: «Подожди-ка». Разве я
не призван проливать свет на темные места? Разгонять тени?
Поэтому я направил дальний свет фар в ее зеркало заднего обзора.
Она отомстила мне тем, что затормозила. И поехала почти ползком. Эта женщина
была подлой. Ей было хоть бы что, даже если бы весь город Сан-Антонио куда-нибудь
опаздывал; она не хотела ехать быстрее двадцати пяти километров в час. А я не собирался
выключать свет фар, светивших в зеркала заднего обзора ее машины. Как два упрямых
осла, мы не хотели уступать друг другу: она медленно ехала, а я ярко светил. После еще
нескольких недобрых мыслей, в которых я не осмелюсь признаться, дорога расширилась, и я начал обгонять ее. И что же было дальше, как вы думаете? Красный свет остановил нас
обоих рядом друг с другом на перекрестке. То, что случилось потом, содержит в себе
хорошую и плохую новости. Хорошая новость состоит в том, что она мне помахала. А
плохая — в том, что я не стал повторять этот жест.
Через несколько минут мне стало стыдно. «Зачем я это сделал?» Обычно я спокойный
малый, но те пятнадцать минут я был чудовищем! Меня утешали только две вещи: во-
первых, у меня на машине нет христианской наклейки, а во-вторых, апостол Павел
сталкивался с подобной борьбой: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим.