Он, Ясон

Вахненко Елена Владимировна

Юная графиня смежила веки, в памяти всплыла сцена венчания... и момент, когда она, Аннет, впервые увидела жениха. Как ни странно, до свадьбы их не удосужились познакомить!

О, как испугалась она при виде этого громилы, истинного великана! На портрете он был совсем иным, более изящно сложенным, более... человечным. Деталей изображение не отразило! Черноволосый и белокожий, с резкими чертами скуластого лица, Мариус оказался невероятно широкоплечим и буквально физически излучал силу и мощь - качества, которые не сумел передать портрет. Нежели сему господину всего 17?! Верилось с трудом! Что ж, Мариус нисколько не походил

на благородного рыцаря и утонченного поклонника поэзии, которым девушка его себе воображала - зато слухи о распутстве юноши, судя по всему, отвечали действительности!

Однако худшее было впереди. Худшей стала первая брачная ночь... которая вот-вот завершится тревожным рассветом...

Девушка содрогнулась при мысли об испытанном ею кошмаре и унижении. Увы, ей в голову не могло прийти, что бывает иначе, что другой любовник, более опытный и внимательный, сумел бы разбудить ее тело и если не доставить удовольствие, то хотя бы смягчить неприятные ощущения...

"Лучше бы мне стать монашкой!
– с отвращением думала Аннет.
– Лучше служить Господу, чем... ему!"

Даже мысленно она не могла произнести имя супруга - казалось, само его звучание причиняло боль.

Так Аннет и лежала без сна, со страхом ожидая пробуждения Мариуса и прислушиваясь к его храпу. И только на рассвете задремала, погрузившись в нервные обрывочные грезы...

Глава 3. Послесвадебное похмелье (171... год, Англия)

За окном серело пасмурное туманное утро, столь свойственное климату Англии. Сырое и неприветливое, оно вполне отвечало настроению Мариуса.

Так думал он, собираясь к завтраку - вернее, позволяя личному камердинеру собирать себя.

– Как... м-м... леди Аннет?
– спросил Мариус мрачно, разглядывая себя в высоком зеркале. Собственное насупленное отражение его не порадовало, и юноша перевел взгляд на слугу, тщательно занимавшегося его туалетом.

Тот, как всегда, оставался бесстрастен. Казалось, никто и ничто не в силах поколебать знаменитое самообладание Мишеля Робертсона, тем более - вопросы молодого господина, к безрассудству и беспутству которого камердинер давно привык.

– Леди Аннет уже проснулась, - лаконично произнёс он, выдержав приличную паузу.
– Госпоже помогают одеться.

Мариус что-то буркнул в ответ и подавил вздох. Его день начался ещё несколько часов назад, когда, разбуженный приступом мигрени, парень с трудом пробился сквозь пелену остаточных грёз и восстановил цепочку вчерашних событий. Первым отчетливым воспоминанием стала безрадостная мысль о том, что он, Мариус, теперь женат. Рядом лежало и доказательство в лице Аннет - отодвинувшись на другой край кровати, она дремала, но сон был тревожным, возможно, её мучил кошмар. Не став будить молодую супругу, Мариус торопливо перешел в собственные покои и еще пару часов провалялся в постели в ожидании полноправного наступления утра. Раньше завтрака вставать не имело смысла...

Но все рано или поздно заканчивается, и вскоре Мариусу предстояло пересечься с юной женой за трапезой. Отнюдь не мастер застольных бесед, он совершенно не представлял, о чем разговаривать с такой чопорной

особой! Что у них общего?!

– Ладно, пробьемся...
– пробормотал Мариус, изучая свое отражение. Поправил фиолетовый жилет и покосился на камердинера.
– Правда, Робертсон? Справимся!

– Разумеется, милорд, - невозмутимо отозвался слуга.

* * *

Аннет очень нервничала. Она первая спустилась к завтраку и теперь сидела за столом, прямая, как струна, напряженно прислушиваясь к малейшему звуку, чтобы заранее угадать момент, когда войдет муж.

Девушка тщательно подготовилась к моменту встречи. На юной графине было светлое платье в стиле "англез" с прямой сборчатой юбкой в пол и облегченным лифом. Декольте прикрывала нагрудная косынка из тонкой ткани, ворот был украшен букетиком фиалок. Аннет даже не поленилась надеть корсет, чтобы придать силуэту большее изящество. Обычно англичанки, в том числе знатные, в домашней обстановке отказывались от подобных ухищрений и рядились в неглиже с простой стёганной юбкой, однако молоденькая супруга графа Мариуса сомневалась, что произведёт впечатление на искушённого мужа в столь обыденном виде!

Принарядившись при помощи новой камеристки, обворожительной Марты, Аннет против обыкновения долго крутилась у зеркала и осталась вполне довольна увиденным. Оставалось понравиться собственному мужу! Может, тогда он будет к ней внимательнее? Не станет обижать?

Звук тяжелых шагов за дверью вырвал девушку из власти грёз, она торопливо выпрямилась и с ужасом воззрилась на Мариуса, как раз переступавшего порог. И вновь поразилась его росту и статности. Молодой граф совершенно не походил на типичного англичанина - не только могучим телосложением, но и цветом волос: вороново-черных, длинных, сейчас гладко зачесанных назад и связанных в "хвост". Жгучие черные глаза впились в лицо Аннет, взгляд прожигал насквозь, и бедная девушка почувствовала, как краска смущения приливает к ее щекам. А главное, поняла, что Мариус заметил это и недоволен!

Мариус и правда был недоволен. Он только что зашел, какого дьявола она сразу краснеет?! Чем он успел ее напугать?! Абсурд!

– Доброе утро, миледи, - чопорно поздоровался парень, остановившись возле своего стула и глядя на девушку сверху вниз.
– Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

В его голосе промелькнула тень сомнения. Губы Аннет искривились, казалось, девушка с трудом удерживается от колкого ответа. Как и минувшей ночью, разбуженный неприятными воспоминаниями гнев приглушил ее страх перед мужем, смягчил беспокойство. Надолго ли? Мариус от души надеялся, что да. Как общаться с дерзкими, он знал, однако иметь дело с перепуганными простушками совершенно не привык! Пусть уж лучше грубит ему...

Впрочем, грубить Аннет не собиралась... хотя как тут ответишь без грубости? Хорошо ли она себя чувствует? Нелепый вопрос после столь жуткой ночи!

– Все хорошо, милорд, благодарю за заботу!
– наконец, холодно и не без скрытой издевки ответила она, сверкнув глазами.

Мариус кивнул, как будто удовлетворенный, и занял свое место - как раз напротив ее стула. Безупречно вышколенный дворецкий Эдвард Берлим сделал едва заметный жест рукой, и один из младших лакеев неслышной тенью метнулся к столу, принявшись прислуживать молодой чете.