Она что-то скрывает
Шрифт:
Я тоже замерла в замешательстве.
Егор Петров – это коробочка с сюрпризом! Вчера я удивлялась, что он – сын. Сегодня удивляюсь, что отец и муж.
Сын владельца «Атланта».
Отец Вани.
Муж Лизы.
Ну и дела!
– Юля, познакомься, – представила Лиза. – Это мой муж, Егор. Егор, а это Юля! Именно о ней тебе столько всего рассказывала!
– Что ты обо мне рассказывала? – осторожно осведомилась я.
А ведь я знала, что фамилия Лизы – Петрова! Но что с того? У меня наберётся
– Мы знакомы, – объявил Мистер Сюрприз, с трудом справившись с чувством безумной радости, охватившей его, едва он меня увидел. Он даже нашёл силы улыбнуться. – Юль, привет!
– Знакомы? – удивилась Лиза.
– Юля – клиент нашей компании. Мы встречались несколько раз в «Атланте».
– Машину у них застраховала, – пояснила я.
– А-а, понятно! – кивнула Лиза. – Юля, ты выбрала правильную страховую компанию. «Атлант» – лучше всех!
– Никаких сомнений, – заверила я и многозначительно посмотрела на Егора.
– Надо же… – пробормотал он. – Я столько месяцев слушал по вечерам рассказы о некой Юле… Но даже и представить не мог, что речь идёт о тебе! Спасибо за психолога-логопеда, которого ты нам посоветовала. Нашему парню он очень помог.
– У вас отличный парень! – искренне улыбнулась я и потрепала Ваню по макушке. – Надо бы померить температуру, – сказала я Лизе. – Вдруг опять поднимается?
– Конечно! Сейчас. Юля, не знаю, как благодарить. Спасибо, спасибо! Я бы предложила тебе остаться поужинать с нами… Успеваешь?
– Безусловно, нет! Ты же знаешь, я тороплюсь. До свидания! Убегаю. Ванечка, пока!
– Я провожу! – Егор ринулся за мной следом.
А зачем?
Не надо за мной бегать.
– Юля, постой! – окликнул Егор. – Нам нужно объясниться.
Впервые за месяцы нашего знакомства смущение было нарисовано не на моём лице, а на его. Обычно прерогатива краснеть и впадать в ступор, не в силах ответить на очередной вопрос, принадлежала мне. И вот дождалась – он бежит за мной по лестнице, волнуется, заискивающе заглядывает в глаза…
– Юля, остановись. Давай поговорим.
– Насколько я догадываюсь, ты вовсе не собираешься объявить о решении выплатить компенсацию за «ниссан». А больше нам с тобой говорить не о чем.
– Я насчёт Елены, – пробормотал Егор.
Мы вышли из прохладного подъезда и сразу окунулись в тепло июньского вечера. Цветочные клумбы, украшавшие двор дома, благоухали.
– Юля, у нас с ней давно всё кончено. Я совершил ужасную ошибку. И сто раз пожалел об этом. Ты видела, она меня преследует.
– Егор, зачем ты всё это рассказываешь?
– Мне вроде бы удалось убедить Елену, что у нашей истории не может быть продолжения.
– Твои дела меня абсолютно не касаются!
– Похоже, она переключилась на новый объект. Только это меня и спасло.
– Остановись! Ничего не хочу знать!
– Но я капитально обжёгся. Ты не представляешь,
– А я-то тут при чём!
– Насколько я понял, вы с Лизой подружились, – с тоской в голосе сообщил Егор.
– Подружились, – согласилась я. – И что? Ты думаешь, я тут же побегу ей докладывать о твоей интрижке с Еленой? Да ни за что на свете!
– Нет? – опешил Егор.
Его удивление было оскорбительным. Хотя чего уж там… Убийцей любимой подруги он меня уже выставил. Теперь записывает в потенциальные сплетницы. По сравнению с первым обвинением – сущая ерунда!
Конечно, если б мы с Лизой успели капитально сдружиться, то я была бы поставлена в трудную ситуацию. Что делать в этом случае? Раскрыть подруге глаза на похождения её мужа или промолчать? Подождать, когда о романтическом приключении ей доложат другие? А вдруг она и сама предпочитает оставаться в неведении? А если неверный супруг уже сто раз пожалел о содеянном и в будущем никогда не повторит ошибки – тогда зачем его топить? И так далее. Тысячи вопросов, способных свернуть мозги и корифею психоанализа. Куда уж мне соваться?
Пусть разбираются сами.
У меня чемодан не собран.
– Значит, ты ничего не скажешь Лизе? – недоверчиво переспросил Егор.
– Не знаю, насколько ты достоин Лизиной любви, но она тебя обожает. И она чудесная девушка. Поэтому ни за что на свете я не разрушу её семейного счастья пустой болтовнёй.
Но мои заверения, вероятно, не очень-то убедили Егора. Он продолжал гипнотизировать меня взглядом побитой собаки.
– Юля, даже представить страшно, как отреагирует Лиза, если узнает… Я ужасно виноват перед ней… Но это больше не повторится… Я очень её люблю… Ты веришь?
– Верю!
– Нет, правда?
– Правда!
– Издеваешься?
– Да нет же!
Вот зануда!
Мой чемода-а-а-ан!
– Егор, ты с самого начала был мне симпатичен. Хотя и приставал с неприятными вопросами… Но всё равно. И я придерживалась этой точки зрения до тех пор, пока у тебя не сдуло ветром шалаш и ты не начал шантажировать меня.
Едва речь зашла о наших страховых делах, лицо Егора тут же изменилось. Появилось выражение упрямства и высокомерия. Видимо, он был абсолютно уверен в своей правоте.
– Когда это я тебя шантажировал?
– Когда предложил отказаться от денежных претензий в обмен на то, что ты не сдашь меня с потрохами милиции.
– Это не шантаж. Если ты ни в чём не виновата, чего тебе бояться?
– Это самый настоящий шантаж. Ты прекрасно знаешь, что я никого не убивала. Однако на некоторые вопросы я ответить не в состоянии. И ты этим воспользовался! Кстати, признался бы сразу, какую позицию занимаешь в «Атланте» – мне многое стало бы понятно.
– Какую? – нахмурился Егор. – Что ещё?