Она - моё табу
Шрифт:
— Долбоящер. — бросает Герман, сваливая подальше от опасности, которую я излучаю.
То, что я приехал сюда спокойным и уравновешенным, совсем не значит, что не исполню свою угрозу. Парни отлично знают, что я провожу в качалке всё свободное время, и мне не составит труда уложить их на лопатки, даже если выйду один против троих. Проверенная история. В начале службы всякое бывало. Пусть обычно я и был тем, кто разнимал чужие драки, но и сам не спускал дерьмо, если оно лилось в мою сторону. Надо было сразу показать свою позицию. Благодаря
С тем же явным раздражением поглядываю на наручные часы, отпуская новый усталый выдох. Нервы и силы на исходе, а Паха сменит только через полтора часа. Приваливаюсь плечом к косяку, размазывая взгляд по опустевшему плацу. Несколько парней подстригают газоны, другие белят бордюры, третьи метут пыль и налетевшие с деревьев листья. Майор Спиридонов вышагивает вдоль белой линии разметки, крича что-то в микрофон мобилы. Навеселе хмыкаю, гадая, что за важная шишка к нам катит, раз он так распинается. Мимо меня проходит взводный. Вытягиваюсь и прикладываю пальцы к козырьку кепки.
— Здравья желаю, товарищ старший лейтенант! — чеканю громко.
Тот кивает и жестом даёт понять, что я могу расслабиться. Ссутуливаю плечи и опускаю руку, но продолжаю держать осанку, пока гул шагов не стынет в пространстве. Возвращаюсь к своему занятию — смотрю в окно и думаю, кого же готовятся встречать.
Стоит только выглянуть за стекло, как кровь с треском вскипает в венах, распаляя тело до температуры куда выше человеческой выносливости. Дыхалка вмиг слетает с заданного природой ритма.
Фурия летящей, блядь, походкой направляется к майору. Целует мужика в щёку. Он растягивает лыбу на всё ебало так, что мне кажется, способен полмира разом проглотить. Царёва отступает на шаг и кружится перед ним. Нежно-розовое платье, расходящееся сразу под грудью, превращается в "зонтик", опутывает стройные ноги и медленно оседает чуть ниже колен, когда Царевишна замирает.
С такого расстояния не слышу, о чём идёт речь, но вот её звонкий задорный смех оглушает. Ротовая полость пересыхает, преобразовавшись в засушливую пустыню. Желание оказаться сейчас на месте Спиридонова рвёт тонкие нити ненадёжного спокойствия.
С высоты третьего этажа поглощаю миниатюрную фигурку девушки. Когда она не затянута в кожу или ещё что-то максимально откровенное и сексуальное, выглядит куда более хрупкой и даже нежной. Да настолько, что кажется, будто это другой человек. Не будет колких фраз и опасных заигрываний. Не может эта милая девушка, беззаботно болтающая с военнослужащим, быть стервой. В ней словно две разные сущности живут. Но которая из них истинная? Где настоящая Кристина Царёва? А, возможно, и эта роль — игра?
— Какая ты на самом деле, Фурия? — толкаю неосознанно и беззвучно.
Сгребаю пальцы в кулаки, хрустя суставами. Даже пальцы на ногах подгибаю, чтобы не сорваться вниз. Чувство, что пол подо мной горит — так тянет к ней. Стягиваю челюсти и отворачиваюсь. Прибиваюсь спиной к ржаво жёлтой
Не смотреть. Не смотреть! Нельзя даже тупо смотреть на неё! — уговариваю себя, но дикое альтер эго не слушает.
Размыкаю веки, скользя взглядом по тонкой спине, открытым смуглым лопаткам и не спрятанной волосами шее. Идеи, пробирающиеся мне в голову, становятся всё безумнее.
Хочу коснуться губами её шеи. Припасть к синей вене, пульсирующей под тонкой кожей. Ощутить вкус её кожи. Провести пальцами по худым рукам. Выпить её сорвавшееся дыхание. Сомкнуть пальцы на тонюсенькой талии. Опуститься перед ней на корточки и пробежать ладонями снизу вверх по всей длине ног, задирая платье. Добраться до источника удовольствия. Заставить её задыхаться и стонать. Вынудить умолять меня довести дело до конца.
— Бля-яд-дь… — отстукиваю зубами, автоматически прижимая ладонь к наливающемуся похотью члену. — Во снах мне этой хуйни мало было. — хриплю шёпотом, отворачиваясь от окна.
Бьюсь затылком о бетон, стараясь любыми способами вытеснить оттуда Фурию. Но стерва когтями вцепляется намертво. А может, мне просто стоит трахнуть её, и проблема будет решена? Учитывая то, как далеко мы уже зашли при второй же встрече, чего мне стоит в следующий раз отыметь её прямо в проклятом Хаммере? Она заводится от одного контакта. Не думаю, что остановит. Или, чтобы укротить её, придётся взять силой?
Зубная эмаль крошится. Мизинец, вылетев из сустава, хрустит и отдаётся тянущей болью. Сжимаю его ладонью и возвращаю на место, тут же забывая о доставляемом им дискомфорте. Я безвозвратно обращаюсь в маньяка, которым Царевишна упорно продолжает меня называть.
Взять силой? Да что за херотень со мной? Кем я стал, если позволяю себе об этом просто подумать? С Алиной я даже никогда не настаивал, как бы сильно не хотел секса, а сейчас… Блядь… Я болен. У меня горячка. На самом деле меня здесь нет. Я валяюсь в пьяном угаре в том самом борделе. Всего этого не было.
— О, Андрюша.
Эта перекатистая "ш" и приглушённый голос продирает каждое нервное окончание. Я полностью теряю рассудок, когда открываю глаза и сталкиваюсь с янтарём Фурии. И я её, мать вашу, с трудом узнаю. Никакой чёрной подводки и яркой помады. Нет слоя пудры и румян. В таком виде она красивая до слепоты. Такая не похожая себя десятидневной давности и кажущаяся на несколько лет младше. Милая и невинная девочка.
— Чего тебе? — рычу бешено, стараясь хоть куда-то деть глаза, лишь бы не на маковые губы и скромный, но всё же ощутимый вырез, открывающий полушария груди.
Ма-а-ать…
— Ничего. — безэмоционально высекает Царевишна. — Шла к Пашке поздороваться и увидела тебя. Решила сказать привет.
— Сказала? Молодец! Иди, куда шла. — зло указываю рукой в направлении кубриков.
— Фуф, да что с тобой не так? — вскипает гарпия мгновенно. — Я просто поздоровалась, а ты ведёшь себя как помешанный!