Она - моё табу
Шрифт:
— Заткнись, Кристина! — гаркаю зло, ибо не могу слушать этот бред.
Толкаюсь вперёд и прижимаю к себе ядовитую стерву. Мотор дробит кости, когда кожей ощущаю её учащённое дыхание и сердцебиение. Она упирается кулаками в грудную клетку, намереваясь вырваться, но я сильнее давлю на лопатки и, мать вашу, мягко веду ладонями по спине в попытке успокоить её истерику и хоть немного притупить отчаяние, так ярко выражающиеся в выказанном жесте.
— Отпусти меня! Пусти! Пусти! — верещит Царёва, крутясь и извиваясь.
Мне хочется её ударить. Сильно. Заставить замолчать и перестать сопротивляться. Но вместо этого опускаю
— Ш-ш-ш… Тише, Фурия. Успокойся. — пробегаю пальцами по оливковой коже, дурея от того, какая она гладкая, эластичная и чертовски горячая. Ненормальная притихает, перебирая в пальцах складки кителя. Вжимается лицом мне в шею, сдвинув в сторону воротник. Мурахи, взбесившись, облепляют по всему периметру. Прочёсываю длинные шоколадные волосы, не переставая дотрагиваться до изящного тела. — Вот так… Спокойно. Всё наладится.
— Почему ты делаешь это? Зачем, Андрей? Чтобы отомстить? — сипит, ведя носом по шее. Касается губами, словно калёным железом. Сука, ещё немного, и внутренняя тряска выйдет наружу. Перебрасываю кисть на затылок и прижимаю голову к плечу, блокируя рвущие башню движения гарпии. — Ты же ненавидишь меня. Ненавидишь же?
Дёрнувшись сильнее, поднимает на меня лицо с огромными тигриными блестящими глазами и подрагивающими маковыми губами. Не удержавшись, провожу по нижней большим пальцем со слабым нажимом. Девушка перестаёт дышать.
— Ненавижу, Царёва. — подтверждаю, закрыв глаза. — Но это не значит, что я уподоблюсь тебе и буду добивать лежачего.
Стерва дёргается назад. Нехотя отпускаю её. Роняю руки вниз и сжимаю кулаки, преодолевая желание потянуться за ней и вернуть мелкую в объятия.
— Зачем ты пошёл за мной?
Отличнейший, мать твою, вопрос. Я и сам не знаю истинной причины своего поступка. Чего я хотел на самом деле и чем руководствовался, когда рванул за ней: всё-таки добить или утешить?
Прикладываю ладонь к щеке и устало растираю лицо, обдумывая её вопрос. Фурия не настаивает, чем нехило удивляет. Выжидающе смотрит, тяжело дыша. Небольшая грудь под тканью высоко поднимается на каждом вдохе. Пальцы скручивает в замок. Прихватывает зубами уголок губы. А я думаю над тем, как хотелось бы, чтобы это были мои зубы.
— Андрей? — шуршит негромко.
Тянется пальцами к моей руке, но одёргивает, так и не коснувшись. Это делаю я. Разжав кулак, накрываю её кисть, вырисовывая кончиками пальцев на тыльной стороне ладони замысловатые круги. Обоюдно стягиваем взгляды на наши руки.
— Я не знаю, Крис. — выпаливаю, окончательно запутавшись в собственных чувствах. Когда она такая слабая, уязвимая и нежная, я с трудом соображаю, думая только о том, чтобы переиграть наше знакомство и сделать всё по-другому. — Я, блядь, не знаю.
Она перегибается через рычаг передач и кладёт ладонь мне на затылок. Ощутимо давит, вынуждая склониться к ней. Прибивается лоб в лоб. Сжигает сорванным дыханием. Проводит своим носом по моему. Опускает ресницы и издаёт звук, очень смахивающий на всхлип. Тянется ближе, невесомо касаясь к губам.
— Спасибо. — шепчет мне в рот чуть слышно. — Я теперь уходи. Уходи, Андрей, и никогда больше не приближайся.
Начинает подниматься, но я мгновенно перекидываю руку на её шею, не давая отодвинуться.
— Мы не закончили, Фурия.
— Закончили.
— Нет. Считай это коротким перемирием в нашей войне. — толкаю, не
— Его нет. — шорохом бомбит мелкая.
— Есть. И оно болит. — отрезаю уверенно, то и дело задевая маковые губы. Прикладываю ладонь к левой стороне её грудной клетки, чуть выше манящего полушария. — Так бьётся. — выпаливаю неконтролируемо. — Почему?
— Оно боится.
Тонкие пальцы сжимают короткие волосы на затылке. Я тоже собираю длинные локоны в кулаке, но без грубости. Только чтобы удержать стерву на месте.
— Чего?
— Разбиться.
— Крис… — давлю глухо.
— Тсс… — прикладывает палец к моим губам, разделяя со своими. — Не говори, Андрюша. Не надо. Нашей игре конец. Я не хочу продолжать. Возвращайся в часть.
— Только после…
Не закончив фразу, сминаю опиумные губы нежным поцелуем. Прихватываю нижнюю своими губами, без напора лаская её языком. Фурия дрожит. Давит на плечи одной рукой, второй продолжая притискивать мою голову к себе. Скользит языком по моей верхней губе. В рот попадает солёная влага. Отталкиваюсь, но девушка оборачивает шею обеими руками, пробираясь в мою ротовую. Языки встречаются. Гладят с каким-то неземным трепетом. Губы жжёт новая капля соли. Сердцу становится тесно в груди. Оно растёт, ускоряется, срывается с места. Живущие своей жизнью руки исследуют податливое тело.
— У-хо-ди. — бубнит Царёва, но снова целует.
Это первый поцелуй, не вызывающий сексуального желания. Но от этого он становится ещё опаснее. Она для меня под запретом. Дочь генерала, которой я не пара. Психованная Фурия, являющаяся неподходящей мне. Милая, нежная девочка с израненным сердцем, к которой меня тянет с неземной силой. Как мне уйти? Знаю, что должен. Она для меня — табу. Но запретный плод так, мать вашу, сладок. Если сейчас не остановлюсь, то она разнесёт меня вдребезги, ведь я даже не могу разобраться, какая она настоящая. Где заканчивается игра и начинается реальная жизнь? Какие хитрые ходы она способна использовать, чтобы победить в войне? Это сражение за ней. Я проиграл. Выбросил белый флаг, стоило понять, что она способна хоть на какие-то человеческие чувства. Что может испытывать боль.
— Кристина… — выдыхаю, намереваясь остановить это безумие.
— Андрюша… — шуршит она собственным выдохом.
Открываю глаза, глядя на её раскрасневшиеся щёки. Лёгкий румянец ей пиздец как идёт. Фурия век не поднимает. Только тянется губами. И снова я сдаюсь ей. Добровольно возвращаюсь в плен, из которого едва вырвался. Наш мозгодробящий контакт набирает оборотов. Мы целуемся алчно и жарко. Царёва сменяет направление, повернув голову немного в бок. Несмотря на то, что самого колотит, её дрожь явственно ощущаю. Спускаю ладони на поясницу, нащупав резинку белья. Желание увидеть ненормальную в костюме Евы пробивает верхнюю шкалу. Дыхание учащается и дробится. Девушка расстёгивает две верхние пуговицы на кителе, проталкивает ладони под воротник. Обернув рукой узкую талию, перетягиваю Крис через консоль и усаживаю на колени. Веду пальцами от коленки выше, приподнимая подол свободного платья. Добравшись до середины бедра, замедленно перевожу на внутреннюю часть, продолжая целовать маковые уста. Ненормальная цепляется ногтями в запястье, останавливая поток выдаваемого мной сумасшествия.