Она - моё табу

Мирная Настя

Господи, какой же глупой и наивной я тогда была. Убедила себя, что влюбилась в парня, которого совсем не знаю. Мы виделись всего несколько раз, когда Савельский старший приезжал в родной город вместе с сыном. С папой они друзья детства и часто обсуждали, как хорошо было бы, если бы их дети породнились. А Сашка… Он таким красавчиком казался. От его взгляда всегда краснела и прятала глаза. После очередного визита мы стали много общаться в соцсетях и по телефону. Тогда же и приняли решение, что в следующую встречу обрадуем наших родителей. Вот только телефонная романтика обратилась настоящим кошмаром. Стоило только получить благословение моего папы жениться на мне, сразу изменился. Стал наглым, настойчивым. Все комплименты

и милые беседы остались в прошлом. В тот же вечер зажал меня в коридоре и попытался поцеловать. Только к губам прижался, а меня затошнило. Оттолкнула его и сбежала. Всю ночь себя корила за детское поведение и ещё до рассвета пошла в его комнату, чтобы застать его с одной из своих подруг голыми в постели. Скандал закатить не успела. Он меня ударил и приказал молчать. Предупредил, что если разорву помолвку, которой ещё даже не было, то моему папе конец. Тогда промолчала, но, когда папа заметил моё состояние, разрыдалась и рассказала. Понятное дело, что папа сам отказался отдавать меня замуж за такого человека. А совсем скоро Савельский пришёл отомстить. Но в этот раз принёс доказательства, которые заткнули меня похлеще ножа у горла. Он раздавил меня всеми возможными способами.

За год в Америке окрепла физически. Морально обросла бронёй. Научилась жить напоказ. Едва справилась и приняла реальность, начала холодную войну. Накопала достаточно грязи на Сашу, чтобы достойно выстоять с ним лицом к лицу. Только когда была уверена, что этого достаточно, дабы держать его на расстоянии, вернулась домой.

Вынырнув из темноты воспоминаний, зло трясу головой. Умываюсь. Растираю лицо до боли. Сцепив зубы, возвращаюсь в спальню. Нащупываю за комодом небольшое углубление в стене и выуживаю оттуда флешку. Включаю ноутбук и вставляю карту памяти. Ввожу несколько паролей и перекидываю часть информации на телефон. Это моя страховка. Выключаю ноут и прячу флешку обратно. Переодеваюсь в плотные джинсы и свободную чёрную футболку без принта. Стягиваю волосы в хвост и закручиваю в пучок на макушке. Наношу тональный крем и пудру, пряча следы слёз. Тушь, подводка, помада… Всё по привычке. Только у двери останавливаюсь, закрываю глаза и перевожу срывающееся дыхание. Пока иду по коридору и лестнице, не обращаю внимание на слетевший с ритма сердечный стук.

Нам бы только день простоять да ночь продержаться.

Заслышав мужские голоса, замираю. Страх парализует, но я настойчиво гоню его прочь. Один раз я уже поддалась ему. Больше не имею права. Если это случится снова, мне придётся забыть об Андрюше. А этого я себе позволить не могу.

— Я — Кристина Царёва. Я — победитель. — шепчу, входя в большую светлую гостиную.

Врезаемся взглядами с Сашей. Скрежещу зубами, но выдерживаю тяжёлый контакт. Справляюсь. Есть ради чего. Ради кого. Расплываюсь в улыбке. Занимаю место рядом с дядь Гошей, напротив его сына. Если бы это не выглядело слишком странно, села бы с другого края трёхметрового стола. Папа хмурится, оценивая мой внешний вид, но мне плевать. Я не собираюсь наряжаться для этого урода.

— Ну, рассказывай, как тебе Америка. — поворачивается ко мне Георгий Григорьевич.

— Как Америка. — смеюсь налегке. — Одновременно очень похожа на Россию и совсем другая. Люди тоже разные. С учёбой сначала сложно было, многое давалась с боем, но я быстро втянулась.

— Ты же на дизайнера учишься?

— Ага. Только ещё не определилась точно: ландшафтного или интерьера. Но время ещё есть. А у вас как дела? Как Ольга Петровна?

— Она в полном порядке. Жива-здорова. Как раз занялась ремонтом дома, вот я и сбежал подальше. — смеюсь на его замечание, делая вид, что не ощущаю тяжёлого, пробирающего холодом не просто до костей, а проникающего даже в них взгляда Савельского младшего. — Не хочешь попрактиковаться в дизайне на нашем доме? — предлагает доброжелательно.

Едва

не давлюсь вином, которое отхлебнула секунду назад. Задержав дыхание, утыкаюсь глазами в бордовую жидкость.

— Вам лучше нанять специалиста. У меня всего один курс за плечами.

Пока кухарка самолично расставляет на столе блюда, сохраняем тяжёлое молчание, в котором раздаётся только звон стекла и металла. Эти звуки оглушают меня. Кажется, что сердце в голове колотится. Чем дольше времени провожу под взглядом ненавистных серых глаз, тем быстрее тают моя уверенность и спокойствие. Когда приступаем ко второму блюду, руки уже заметно дрожат. Приходится отложить вилку и сделать большой глоток вина в попытке хоть чем-то успокоить нервы. Звонок в дверь становится спасательным кругом. Подпрыгиваю, едва не завалив стул.

— Я открою. — говорю уже на выходе из гостиной.

Лечу к двери, оттолкнув спешащую открыть Лилю. Распахиваю дверь, готовясь броситься к Пашке на шею, но так и замираю на пороге, глядя на него во все глаза. Заторможенно моргаю, скользя взглядом на стоящего за его спиной Андрея. Он выглядит не менее ошарашенно, чем я сама.

— Кристина? — потерянно выталкивает Андрей.

— От-ткуда т-ты? — лепечу, спотыкаясь на словах.

— Так, не кипишопать. — весело высекает друг. — Дюха, соррян, что не сказал, что мы едем в гости к Царёвым. Крестик, прости, но друга бросить не мог. Впустишь?

Отступаю в сторону, давая парням войти в дом. Застываю, не понимая, что вообще происходит и как выкручиваться из этой ситуации. Андрей в моём доме! Fack! Неужели мне придётся посадить его за один стол с папой и недоженихом-насильником? Если Андрей узнает правду, то убьёт его. Что же мне делать? Мамочки, что делать?

— Ты совсем больной, Паша?! — ору, дав выход части охватившей меня паники. — Что ты делаешь?! Ты вообще чем думаешь?!

— Фурия, успокойся. — очень тихо просит Дикий, коснувшись костяшками пальцев моего запястья.

Поднимаю на него влажный, затравленный взгляд. Дрожь заметными волнами ползёт по телу. Ноги сами делают шаг к нему. Желание броситься ему на грудь и спрятаться от кошмара наяву в его руках такое сильное, что с трудом сдерживаюсь. Он тоже подаётся вперёд, но останавливается. Сжав кулаки, прячет их в карманы.

— Паша, идите в ванную наверху. Я сейчас подойду. — выбиваю сквозь сковавший горло спазм и иду в гостиную, по дороге бросив Лиле: — Поставь приборы на два человека.

Немедля вхожу в комнату, но улыбнуться уже не могу. Так страшно мне, наверное, ещё никогда в жизни не было.

— Кто там пришёл? — обеспокоенно спрашивает папа, наверняка заметив моё побледневшее лицо.

— Пашка с другом. Не против, если они присоединятся?

— С каким другом?

Господи… Господи… Господи… Что же это за ужас?

— С Андреем Диким. — пропищав это, трусливо сбегаю.

С парнями встречаемся вверху лестницы. Хватаю Макеева за рукав и затаскиваю в свою спальню. Сейчас мне настолько плевать на всё вокруг, что готова хоть в туалете с ними разговаривать. Как только Андрей входит следом, с грохотом захлопываю дверь. Не успеваю даже рот открыть, как он подходит сбоку, поворачивает меня на себя и крепко-крепко обнимает. Его тепло и запах окутывают меня, и силы на борьбу идут на спад.

— Не дрожи, Манюня. Порядок. Если хочешь, я уйду. — до хруста в пальцах цепляюсь за китель. Вжимаюсь лицом в распахнутый воротник и качаю головой. Андрюша нежно водит ладонями по спине. Касается губами макушки и замирает. — Макей, мать твою, ты что устроил? — рычит приглушённо.

— Объясню коротко. — я замираю, даже не дыша. Но возразить ничего не могу. Всё равно в лицо Андрею солгать не выйдет. Ни когда я на грани нервного срыва. — Только, Андрюха, не злись на Крестика.

— Паха, блядь… — шипит со скрытым предупреждением. Глубоко вдыхает. — Почему я должен злиться?