Она похожа на меня
Шрифт:
– А поехали!
Атмосфера беззаботности в знакомом ресторане, отлично приготовленная стерлядь, очень приятное розовое вино и любимый шоколадный десерт немного подняли Верино настроение, и она стала такой, какой любил её Тимофей: чуть ироничной, чуть легкомысленной и очень соблазнительной.
Тимофей смотрел на бывшую жену, не понимая: почему отпустил её. Ведь всё было совсем неплохо, а уж, если сравнивать с Настей, так можно сказать, что замечательно. Вера была понятной, своей и пусть ушла страсть, но она могла и вернуться (наверное). А если бы ещё можно было открутить тот последний год назад, когда он сам так беспечно куралесил (были и
Рассчитывая на благожелательное настроение Веры (и ни на что больше), Тимофей хотел переночевать в квартире, которую хоть и не считал своей собственной, но был уверен, что имеет право там появляться, как бывший хозяин.
Однако...
– Спасибо за ужин, но я жду любовника,- сообщила Верунчик с медовой улыбкой и захлопнула дверь перед самым его носом.
Глава 6
Услышав голос Вольского по мобильному в одиннадцатом часу вечера, Вера непроизвольно пригладила волосы и облизала губы.
А Андрей, уложив ребёнка спать, от нечего делать, решил немного пообщаться с новой знакомой. Желание было спонтанным и ничем не объяснимым. Он вспоминал о ней изредка в течение прошедшей недели. Стоило Дуняше заговорить о матери, или самому Андрею подумать о бывшей жене, как перед глазами всплывало лицо Веры Арсениной. Только, если мысли об Арине наполняли его сердце холодным разочарованием, то образ новой знакомой вызывал улыбку на лице.
– Вы расстроили Дуняшу,- начал он с придуманного на ходу им самим обвинения, пытаясь вовлечь женщину в лёгкую перепалку и немного взбодриться.
– Что было сказано не так? Я просто хотела немного утешить малышку,- Вера не ожидала нападения и даже обиделась.
– Я сам утешу своего ребёнка?- парировал Вольский, отметив, что реакция девушки его вполне устроила: эмоциональность присутствует.
– Андрей, в чём Вы меня обвиняете? В том, что поддержала надежду Дунечки на встречу с матерью? Или тем, что внешне похожа на Арину?
– оправдываться было невыносимо, и она быстро опомнилась: с чего это он решил, что может слегка погнобить постороннюю женщину вместо своей жены?
– Вы поцеловали её, а она весь вечер потом спрашивал о Вас,- слова звучали обвинением. Сам же Вольский улыбался.
– Я тоже вспоминаю чудесную девочку. И что теперь прибить меня? А может быть, всё дело в том, что Вы обижены на свою жену, а я как раз под рукой и вполне подхожу для того, чтобы подлечить подраненное мужское самолюбие? Я - это я. Если даже присутствует некоторая внешняя схожесть, то я другая, а Вы меня совсем не знаете!
– А Вы бы хотели познакомиться со мной поближе?- насмешливый тон показался неким неприличным намёком, и Вера не сразу найдя, что ответить, просто сердито отключилась.
Сам же Вольский решил, что женщина вполне способна сделать менее тягостным его одиночество и при обоюдном желании могли бы стать полезными друг другу. Предательство Арины было болезненным, но не особенно изменило его трезвого отношения к женщинам, как к прекрасным, но легкомысленным представительницам рода человеческого, без которых вот просто никак. Вера Арсенина его заинтересовала, а дополнительным плюсом было
***
Наблюдая утром за тонкой струйкой кофе, которая наполняла её чашку, Вера прокручивала в памяти вчерашний неприятный разговор с новым знакомым, награждая Вольского при этом самыми нелицеприятными эпитетами.
"Узнать тебя поближе? Да Боже сохрани! Злыдень! Правильно от него жена сбежала. Умница! Браво!"
Она позавтракала, немного поленилась и отправилась к торговому центру с вполне определённой целью: присмотреться к ценам на свежую коллекцию обуви. Пора было прикупить себе что-нибудь к наступающему лету.
Солнце пригревало этаж через остеклённую крышу и ложилось радостными пятнами на плиточный пол зала, людские голоса вместе с приятной музыкой создавали некий фон, на котором особенно выделялись детские звонкие голоса. Горожане семьями, парами и поодиночке устраивались на диванах, ели, пили, общались, отдыхали. Вера тоже беспечно устроилась с мороженым за столиком для двоих и почувствовала себя частичкой общего целого.
Уже перед самым домом, она была остановлена со спины чьей-то рукой. С досадой оглянувшись от предположения: "Опять Тима", наша героиня встретила спокойный взгляд Вольского, на который ответила с почти враждебным прищуром.
– Чем обязана?- небрежным движением скинула его руку и немного отошла, пропуская в подъезд соседей с коляской.
– Мы с тобой вчера не договорили.
– С каких пор мы на "ты"?
– С тех самых, как выпили на брудершафт.
– И это даёт Вам право грубо разговаривать со мной?
– Ты не отвечаешь на звонки!
Вольский был в обычном для последнего времени пасмурном настроении. Он скрывал от всех правду о том, что уехал из Питера намеренно, забрав с собой Дуняшу, потому что не собирался отдавать её Арине, сбежавшей с любовником в Финляндию. Граница была близко, а от бывшей жены можно было ожидать чего угодно. Он никогда не даст разрешение на вывоз Евдокии в чужую страну со своей ювенальной юстицией. Где ему искать единственного ребёнка в случае чего? Дуняша очень скучала без матери, иногда даже просыпалась среди ночи. Самого Вольского это вгоняло в состояние бесившей его беспомощности. Он всячески отвлекал дочь от таких разговоров и даже сказал однажды, что мама не приедет, чем вызвал бурный поток слёз. Сколько потом потребовалось ласки и уверений, в том, что папа любит её и будет всегда рядом, и много чего он ещё говорил, пытаясь утешить ребёнка. И тут появляется эта женщина и обещает, что мама скоро приедет, давая его малышке ненужную надежду.
– Вы вчера мне всё высказали. Вот что: спрячьте свои шипы и не смейте больше меня обвинять неизвестно в чём, потому что я этого больше не потерплю.
Верина ершистость немного развлекла его и вызвала на лице лёгкую улыбку. Новая знакомая прижала магнитный ключ к замку и попыталась открыть дверь, слегка оттеснив его бедром. Маневр по нейтрализации противника не удался, и Вольский прошёл за ней.
– Куда это Вы собрались?- прошипела, оглянувшись.
Получив вместо внятного ответа озорной взгляд, зашла в лифт - он за ней. В тесноте кабины скрестились взгляды. Гневная беспомощность пыталась выстоять против напористой насмешливости и проиграла, потому что предательски мелькнувшая мысль: "Господи, вдруг он всё-таки маньяк?" должна была отразиться на её лице.