Она уже мертва
Шрифт:
– Хотите поиграть со мной в прятки? – крикнула Белка. – Ну, ладно. Тогда я иду искать.
Оказавшись в гостиной, она с самым независимым видом подошла к окну. Отодвинуть широкую створку не составило труда, но за ней Белку ждало разочарование: железные жалюзи даже не думали поддаваться. А все попытки найти механизм их подъема оказались тщетными. Наверное, они опускаются со стороны улицы – не слишком умное решение, оно добавляет живущим здесь ненужные хлопоты. Промаявшись с окнами добрых пять минут, Белка вдруг вспомнила о плане дома. Кажется, там был второй выход на улицу, черный ход для садовников, чистильщиков бассейна
Чтобы добраться до второго выхода, нужно пройти по коридору, в который выходят несколько дверей. Комнаты за ними обозначены на плане как «кладовая № 1», «кладовая № 2», «гладильная», «прачечная» – самый настоящий технический этаж. Есть еще одно помещение, не помеченное никак, – лишь аккуратно заштрихованное.
Не там ли находится аппаратная?
Миновав обе кладовых и прачечную, Белка сделала остановку возле «заштрихованной» комнаты и даже взялась за ручку. Дверь с готовностью приоткрылась, но войти внутрь, в темноту, она так и не решилась.
Сначала – черный ход, а потом все остальное.
…У черного хода ее поджидало сразу две неожиданности – во-превых, обнаружились пропавшие вещи: дождевик и ботинки. Дождевик висел на вешалке перед дверью, заметно выделяясь среди поношенных, без опознавательных знаков спецовок (чистильщики бассейна?), зеленого комбинезона (садовники?) и легких летних курток (приходящая прислуга?). Была и еще одна куртка, которую Белка тотчас узнала: видавшая виды одежка Шила, жучиные подкрылья. Как ни странно, эта дурацкая потертая куртка обрадовала Белку больше, чем собственные ботинки и дождевик. Загадка с исчезновением вещей разгадана: это Шило прихватил их из прихожей и перенес сюда, чем заставил ее понервничать. Все говорит в пользу не слишком умной детской шутки, которая чересчур затянулась. Пора, пора положить ей конец!
Белка (скорее машинально, чем преследуя какую-то цель) обшарила карманы куртки и… за порванной подкладкой обнаружила телефон! Тот самый, который так тщетно искал ее архангельский братец, – «Нокию» девятьсот лохматого года выпуска, с расколотым дисплеем и самой примитивной графикой. Подобные телефоны вышли из обращения несколько лет назад, а этот еще и с трещиной! Чтобы быть так привязанным к убогому аппарату, нужно иметь веские основания! На Белкин непросвещенный взгляд таких оснований не было. Ведь что обычно хранит любой человек? – Фотографии и письма.
Ни одной фотографии не нашлось в телефоне, ни одной эсэмэс. В записной книжке – не больше сотни фамилий и прозвищ, иногда встречаются пояснительные комментарии, что-то вроде: рыбалка, колеса, областное РОВД, катер, все по десять, стрелка в Пур-Наволок, гнездо мудозвонов, бухло (опт), летняя резина. Имена в основном мужские, но попадаются и женские, весьма специфические: Лена-пудель, Катя-сиськи, Лена-маленькая, Лена-мухомор, Юля-кимоно. Свиток этих прекрасных имен под уздцы приводит сразу к двум выводам:
1. Шило крышует один из подпольных архангельских борделей;
2. Самое популярное имя в Архангельске – Лена.
В ворохе чужих имен Белка обнаружила знакомые: Ростик, Маш, Тата, Миккель. При этом Маш шла с припиской «марамойка», Миккель – «пень с глазами», а Тата – «суши весла!». Последнее, видимо, никак не связано с рыбалкой или катером,
Они обменялись телефонами еще до приезда Белки, а та просто опоздала к бесплатной раздаче персональных данных, другого объяснения нет.
Копаясь в телефоне старлея Геннадия Кирсанова, Белка не испытывала никаких угрызений совести: не она затеяла эту дурацкую игру. В прятки, в фальшивые убийства и бог знает во что еще. В этой игре – каждый за себя и действует по своему усмотрению. Но каким образом Шило не заметил телефона, который все это время был с ним?
Все дело в прохудившемся кармане. «Нокия» выскользнула из него и завалилась за подкладку; даже карман ему зашить недосуг, бедный-бедный Шило!
Злодей Шило!
Ему таки удалось напугать Белку, хотя и ненадолго. А за дурацкие шутки с венериной мухоловкой и ее хищными собратьями он заслуживает самой настоящей головомойки. И Белка обязательно устроит ее, когда доберется до смешных разноцветных колпачков.
Последний раз взглянув на дисплей телефона (сеть так и не появилась), Белка зашнуровала ботинки и подошла к двери, украшенной огромной щеколдой-задвижкой. На то, чтобы отодвинуть ее, и двух секунд не потребовалось, но дальше этой нехитрой манипуляции дело не пошло. Дверь и не думала поддаваться, как будто снаружи ее что-то подпирало.
Еще одна неожиданность, на этот раз – неприятная.
Прыгать на дверь и срывать ее с пудовых железных петель бессмысленно. Эта работа ей не по плечу, она не приблизит к решению вопроса; к черту бумажку с планом, да здравствует самодеятельность! Окна в гостиной отпадают, но есть другие окна, не такие неуступчивые. Они есть наверняка!
Белка прикрыла глаза и вызвала в памяти дневную прогулку по окрестностям. Кажется, все окна на первом этаже были закрыты жалюзи, оттого дом и выглядел безлюдным, брошенным. Слово, которое пришло тогда ей на ум, – «запустение». Но оно, это слово, никак не вяжется со внутренней обстановкой виллы, все здесь говорит о том, что за домом следят. И весьма тщательно.
К «дому-непентесу» можно смело прибавить еще одно определение: «дом-перевертыш». Обман, сплошной обман.
Как там говаривала маленькая Тата? Она не то, чем кажется? Это относилось к Парвати, но может относиться к чему угодно. Дом – не исключение.
Сережа – не исключение.
Почему она вдруг подумала о Сереже? Потому что она все время думает о Сереже, с того самого момента, как приехала сюда. Это были самые разные мысли – в основном восторженные, подернутые флером воспоминаний. Воспоминания – все равно что заштрихованная комната на плане, все равно что шахматная доска. Черные клетки – Лазарь и Аста. Исчезновение и смерть. Белые клетки – Повелитель кузнечиков, крошки-лемуры, крошки-колибри, струящийся плющ, струящийся водопад. Белые клетки отторгают черные, черные отторгают белые, соединить их не получается. Не получается собрать шахматную доску воедино. А если нет доски – то и фигуры ставить не на что.