Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

Хаггард Генри Райдер

— Кто швырнул кость, Сетевайо? — спросил с жаром Умбелази. — Король или я, который до настоящей минуты и не слышал об этом деле? И имеем ли мы право оспаривать решение короля?

— Не преподнес ли тебе Садуко случайно несколько голов скота из украденных у амакобов, Умбелази? — спросил Сетевайо. — Наш отец не требует выкупа, так ты, может быть, принял вместо этого дар.

— Единственный дар, который я принял от Садуко, — сказал Умбелази, с трудом подавляя свой гнев, — это дар его дружбы. Он мой друг — вот почему ты ненавидишь его, как ненавидишь всех моих друзей!

— Мне что, любить всякую бродячую собаку, которая лижет тебе руку, Умбелази?

О, не надо напоминать мне, что он твой друг. Я знаю, это ты внушил мысль нашему отцу разрешить ему убить Бангу и украсть его скот. Я считаю это нехорошим делом, так как кровь Бангу запятнала врата нашего дома. И тот, кто совершил зло, будет жить здесь и называться, пожалуй, королевичем, как ты и я. Да и как же иначе, раз сестра Нэнди будет отдана ему в жены? Разумеется, Умбелази, тебе следует принять скот, от которого отказался белый человек, ведь всем известно, что ты заслужил его.

Умбелази вскочил, выпрямился во весь рост и заговорил хриплым от гнева голосом.

— Прошу тебя, о король, разреши мне удалиться. Если я останусь, то пожалею, что у меня нет с собой копья. Но раньше чем уйти, я выскажу правду, почему Сетевайо ненавидит Садуко. Зная его храбрость и ум, он искал его дружбы после того, как Садуко уже обещал быть моим другом. Вот почему он осыпает меня насмешками. Пусть он оправдается, если может!

— Я и не подумаю оправдываться, — ответил, нахмурившись, Сетевайо. — Кто дал тебе право шпионить за мной и требовать от меня отчета перед королем? Я не хочу больше ничего слышать! Оставайся здесь и заплати Садуко нашей сестрой. Король обещал ее и слову своему изменить не может. Только скажи своей собаке, что у меня наготове для нее палка, если она посмеет огрызнуться на меня. Прощай, отец. Я отправляюсь в мои собственные владения, в страну Гикази, и там ты можешь найти меня, если я тебе понадоблюсь. Но, прошу тебя, не вызывай меня, пока не закончатся свадебные торжества, я не хочу на них присутствовать!

И он, поклонившись королю, ушел, не попрощавшись с братом. Мне он однако пожал руку на прощанье, так как всегда дружески относился ко мне. Сетевайо думал, вероятно, что я могу ему пригодиться.

— Отец мой, — сказал Умбелази, когда Сетевайо ушел, — разве можно это терпеть?! Можно ли меня винить в этом деле? Ты слышал и видел — ответь мне, отец!

— Нет, тебя нельзя винить на этот раз, Умбелази, — ответил король с тяжелым вздохом. — Но чем кончатся ваши вечные ссоры, сыновья мои? Я думаю, что только река крови сможет потушить такую ненависть. Но тогда кто из вас выживет и достигнет берега?

Некоторое время он молча смотрел на Умбелази, и я прочел в его взгляде любовь и страх, так как Панда любил этого сына больше остальных детей.

— Сетевайо плохо вел себя, — сказал он наконец. — Он не имеет права указывать мне, кому отдавать моих дочерей. Кроме того, я решил и не изменю своему слову из-за его угроз. Всем в стране известно, и белым тоже, что я никогда не изменяю своему слову, не так ли, Макумазан?

Я ответил утвердительно. Как большинство слабовольных людей, Панда был очень упрям, но честен.

Он помахал рукой в знак того, что тема исчерпана, а затем попросил Умбези послать гонца за сыном Мативани.

Вскоре явился Садуко. Спокойной, гордой походкой подошел он к королю и приветствовал его, подняв правую руку.

— Садись, — сказал король. — Я хочу тебе кое-что сказать.

Не спеша и не мешкая, Садуко грациозно присел на колени, опершись локтем на землю, и замер в ожидании.

— Сын Мативани, — сказал король, — я слышал

всю историю о том, как ты с маленьким отрядом уничтожил Бангу и почти всех его воинов из племени амакобов и забрал весь их скот.

— Прости меня, Черный владыка, — прервал Садуко. — Я только мальчишка и ничего не сделал. Это устроил Макумазан, Ночной Страж, который сидит здесь. Его мудрость научила меня, как выманить из гор амакобов, а Тшоза, мой дядя, выпустил скот из краалей. Я же ничего не сделал, за исключением того, что нанес несколько ударов копьем, когда было нужно.

— Я доволен, что ты не хвастун, Садуко, — сказал Панда. — Хотел бы я, чтобы среди зулусов было побольше таких людей, как ты. Мне не пришлось бы выслушивать так много громких слов о малых делах. Во всяком случае, Бангу убит, и его гордое племя сломлено. Из государственных соображений я рад, что мне не пришлось вмешиваться в это дело, так как некоторые члены моей семьи любили Бангу. Но я… я любил твоего отца Мативани, которого Бангу зарезал. Мы вместе росли и служили вместе в одном полку, когда правил мой брат, Лютый владыка (он говорил о Чаке, но у зулусов не принято называть имен умерших королей, если можно этого избежать). По этой причине и по другим, — продолжал Панду, — я рад, что Бангу наконец наказан, а твой отец отомщен.

— Да, владыка, — ответил Садуко.

— И вот, Садуко, — продолжал Панда, — так как ты сын своего отца и показал себя храбрым человеком, я решил выдвинуть тебя и назначаю предводителем оставшихся в живых амакобов и амангванов, кого ты сможешь собрать.

— Как будет угодно королю, — сказал Садуко.

— И я разрешаю тебе носить головной обруч, хотя ты верно сказал, что еще мальчишка. Кроме того, даю тебе место в моем совете.

— Как будет угодно королю, — повторил Садуко, по-видимому, равнодушный к сыпавшимся на него почестям.

— И еще одно, сын Мативани, — продолжал Панда, — ты еще не женат, не правда ли?

Лицо Садуко изменилось.

— Нет, Черный владыка, — поспешно сказал он, — но…

Тут он поймал мой взгляд и, прочитав в нем какое-то предупреждение, замолчал.

— Но, — повторил за ним Панда, — ты, без сомнения, хотел бы жениться. Это очень естественно в твои годы, а потому я даю тебе разрешение на женитьбу.

— Я благодарю короля, но…

Тут я громко чихнул, и он снова замолчал.

— Но, — продолжал Панда, — у тебя, конечно, нет времени искать жену. Где тебе было и думать об этом? Да и хорошо, — продолжал он с улыбкой, — что ты не подумал, так как та, которую я тебе прочу в жены, не могла бы жить во второй хижине твоего крааля и называть другую инкозикази (главной женой). Умбелази, сын мой, пойди и приведи ту, которую мы выбрали в жены этому юноше.

Умбелази встал и вышел с широкой улыбкой на лице. Панда же, утомленный длинными разговорами, — он был очень толст, а день выдался жаркий — прислонился головой к стене и закрыл глаза.

— О Черный владыка! Ты, который могущественнее всех, — начал Садуко, очень расстроенный. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Разумеется, разумеется, — сонным голосом ответил Панда, — но побереги свою благодарность до того момента, как увидишь невесту, — и он захрапел.

Заметив, что Садуко готов погубить себя, я счел благоразумным вмешаться, хотя не знаю, какое мне дело до всего этого. Во всяком случае, если бы я придержал свой язык и позволил бы Садуко свалять дурака, что вся история страны зулусов приняла бы другой оборот, и многие тысячи людей, ныне погибших, жили бы по сей день. Но судьба решила иначе.