Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

Хаггард Генри Райдер

Глава I

Пророчество мальчика Чаки

Вы просите меня, отец мой, рассказать про юношу Умелопогаса, владельца железной секиры, Виновницы Стонов, прозванного впоследствии Булалио-убийцей, и про его любовь к Наде — самой прелестной женщине племени зулусов?

История эта длинная, но вы пробудете здесь не одну ночь, и если я буду жив, то расскажу ее вам до конца.

Приготовьтесь, отец мой, услышать много грустного, даже теперь, когда я вспоминаю о Наде, слезы подступают к моим старым слепым Глазам!

Знаете ли вы, кто я, отец мой? Нет, наверное, не знаете. Вы думаете, что я старый колдун Цвите. Так и люди думают уже много

лет, и никто не знает моего настоящего имени. Мало кто и знал его. Я хранил его в сердце. Хотя я и живу теперь под защитой законов белого царя, а великая королева считается верховным вождем моего племени, но если бы кто узнал мое настоящее имя, то и теперь ассегай мог бы найти дорогу к этому сердцу!

Взгляните на мою руку, отец мой, — нет, не на эту, иссушенную огнем, посмотрите на мою правую руку. Вы видите ее, а я не вижу, потому что я слеп, но я помню ее такой, какой она была когда-то. Ага! Я вижу ее и сильной, и красной, потому что она обагрена кровью двух царей.

Слушайте, отец мой, наклоните ухо ко мне ближе и слушайте. Меня зовут Мопо! Ага! Я чувствую, что вы вздрогнули так, как дрогнул отряд Пчел, когда Мопо выступил перед ними, и с его ассегая кровь царя Чаки медленно капала на землю.

Да! Я тот самый Мопо, который убил царя Чаку. Я убил его вместе с принцами Динганом и Умланганом. Но рана, лишившая его жизни, нанесена моей рукой.

— Что вы говорите? Динган погиб при Тангале!

— Да, да, он погиб, но не там. Он погиб на Горе Привидений и лежит на груди Каменной колдуньи, которая сидит там, на вершине, в ожидании конца мира. И я был на Горе Привидений. В то время ноги мои двигались быстро, а жажда мести не давала покоя.

Я шел весь день и к ночи нашел его. Я, да еще другой, и мы убили его. Ха! Ха! Ха! Зачем я вам все это рассказываю? Что это имеет общего с любовью Умелопогаса и Нады по прозванию Лилия? А вот сейчас скажу вам. Я заколол Чаку из мести за мою сестру Балеку — мать Умелопогаса, и за то, что он умертвил моих жен и детей. Я и Умелопогас убили Дингана за Наду — мою дочь!

В этой истории встречаются великие имена, отец мой, эти имена известны многим. Когда имни дико выкрикивали их, идя на приступ, я чувствовал, как горы содрогались, вода трепетала в своем русле. Где они теперь? Их нет, но белые люди записывают имена их в книги. Я, Мопо, открыл врата вечности носителям этих имен. Они вошли в них и больше не вернулись. Я обрезал нити, связывающие их с землей, и они сорвались. Ха! Ха! Они сорвались! Может быть, и теперь падают, а может, ползают по своим опустелым жилищам в образе змей. Я хотел бы узнать этих змей, чтобы раздавить их своим каблуком.

Вон там внизу, на кладбище царей, есть яма. В этой яме лежат кости царя Чаки, убитого мною за Балеку. А там далеко, в стране зулусов, есть расщелина в Горе Привидений. У подножия этой трещины лежат кости Дингана, царя, убитого за Наду. Падать было высоко, а он был тяжелый, кости его рассыпались на мелкие куски. Я ходил смотреть на них после того, как шакалы и коршуны окончили свое кровавое дело. О, как я хохотал! Потом я пришел сюда умирать. Все это было давно, а я еще не умер, хотя хочу умереть и пройти тем путем, которым прошла моя Нада. Может быть, я для того и жив еще, чтобы рассказать вам эту историю, отец мой, а вы передадите ее белым людям, если захотите.

Вы спрашиваете, сколько мне лет? Да я и сам не знаю. Я очень, очень стар. Царь Чака был одних лет со мной. Никого не осталось в живых из тех, кого я знал мальчиками. Я так стар, что мне следует торопиться. Трава вянет, наступает зима. Да, я говорю, а зима окутывает холодом мое сердце. Что же!

Я готов уснуть в этом холоде, и кто знает, быть может, снова проснусь среди благоухающей весны.

Еще до того, как зулусы составили отдельное племя, я родился в племени лангени. Племя наше было небольшое. Впоследствии все способные сражаться составили лишь один отряд в войске царя Чаки — их набралось, может быть, от двух до трех тысяч, — но зато все были храбрецы. Теперь все они умерли: и жены их, и дети, племя больше не существует. Оно исчезло, как исчезает луна каждого месяца.

Племя наше жило в красивой открытой местности. Говорят, там живут теперь буры, которых мы звали анабоонами. Отец мой Македама был вождем этого племени, и его крааль располагался на склоне холма. Я был, однако, сыном не старшей его жены.

Я и моя сестра Балека были еще маленькими. Ростом я едва достигал локтя взрослого человека. Однажды вечером мы пошли с матерью в долину, где находился загон для скота: нам хотелось посмотреть наше стадо. Мать очень любила своих коров. Среди них была одна с белой мордой, она, как собака, ходила следом за нею. Мать несла на спине маленькую сестру Балеку. Мы шли по долине, пока не встретили пастухов, загонявших скот. Мать подозвала корову с белой мордой и покормила ее из рук листьями мучного дерева, которые захватила с собой. Пастухи погнали скот дальше, а корова с белой мордой осталась около нас. Мать сказала пастухам, что приведет ее сама домой. Она села на траву, держа на руках Балеку, я играл около нее, корова паслась рядом. Вдруг мы увидели женщину, идущую по долине к нам. По ее походке было заметно, как сильно она утомлена. К спине ее был привязан узел, завернутый в циновку. Она вела за руку мальчика приблизительно моих лет, но выше ростом и на вид сильнее меня. Мы ждали довольно долго, пока женщина дошла до нас и в изнеможении опустилась на землю.

По ее прическе мы сразу узнали, что она не из нашего племени.

— Здравствуйте! — сказала женщина.

— Здравствуйте! — ответила моя мать. — Что вам нужно?

— Поесть и шалаш, где бы мы могли отдохнуть, — ответила женщина. — Мы идем издалека!

— Как ваше имя и какого вы племени? — спросила мать.

— Зовут меня Унанда, я жена Сензангакона из племени зулусов! — ответила незнакомка.

Между нашим племенем и зулусами только что была война, Сензангакон убил несколько наших воинов и захватил много скота. Поэтому мать, услышав слова Унанды, гневно вскочила на ноги.

— И ты смела приходить сюда и просить пищи и крова, ты, жена зулусского пса! — воскликнула она. — Убирайся прочь, не то я позову работниц и прикажу выгнать тебя отсюда кнутами!

Женщина — она была очень красива — молча ждала, пока мать закончит свою гневную речь, а потом подняла голову и тихо сказала:

— Около вас стоит корова, у которой молоко сочится из вымени. Неужели же вы откажете мне и моему мальчику в кружке молока? — она вынула из своего узла кружку и протянула ее нам.

— Конечно, не дам! — ответила моя мать.

— Нам так хочется пить после долгого пути, — продолжала женщина, — может быть, вы дадите нам хоть кружку воды? Мы уже давно не встречали источника!

— Не дам, песья жена, иди и сама ищи себе воды!

Глаза женщины наполнились слезами, мальчик скрестил руки на груди и нахмурился. Это был очень красивый мальчик, но его большие черные глаза, когда он хмурил брови, темнели, как небо перед грозою.

— Матушка, — сказал он, — видно, мы непрошенные гости здесь, как и там внизу! — и он кивнул головой в ту сторону, где жило племя зулусов. — Пойдем в Дингиевайо, там племя умтетва защитит нас!